— Вы сказали — Эль-Сефарин, — нараспев произнесла она. — Это название всей местности или замка?
— Замок и есть эта местность, сеньорина. — Он загадочно улыбнулся, словно удивляясь ее наивности. — Вся земля, что простирается до горизонта, в данный момент принадлежит мне и старой графине, моей бабушке. Замок расположен на уступе горы, и над башенками замка возвышаются горы, мрачные и великолепные, где золотистые, где каменно-серые. У нас в саду есть прекрасное голубое дерево джакаранда, оно растет на самом солнечном месте. Иногда, когда в горах разражается буря, нам на крышу сыплются градины. Говорят, само положение замка сформировало характер нашей семьи, и еще говорят, будто в наших жилах смешаны огонь и лед.
— Ясно. — Лиза решила послушаться его и выпила немного вина, со вкусом фруктов и солнца, и сразу согрелась. — Если я правильно поняла, это своего рода предупреждение, что вас лучше не злить, иначе мне не поздоровится. Что мне следует соглашаться с вами, какие бы невероятные вещи вы мне ни предлагали.
— Думаю, вы уже слышали, что у нас в Испании закрепилось правило — за добрый поступок платят ответной услугой. В замке вам будет намного удобнее, чем в деревенской харчевне, где останавливаются бродячие торговцы и труппы гастролирующих цыган. Кровати у нас в замке большие, теплые и чистые, а повар лучший во всей округе. Но вы, должно быть, очень проголодались, я не могу больше вас мучить. — Он подошел к шелковому шнуру, висевшему у стены, рядом с забитой книгами полкой, и, взяв его рукой, изогнул черную бровь, глядя на Лизу. — Вам нравится эмпанада, горячий пирог с сочным мясом, луком и перцем? Это мое любимое блюдо, Флорентина всегда его готовит, когда я приезжаю домой. Хочу еще сообщить, что наша семья занимается текстильным производством — мы выпускаем самые разные ткани, от тончайшего бархата до шелка, от мягкой замши до самой плотной кожи. Я — управляющий директор сети фабрик, головной офис находится в Мадриде. А сейчас приехал домой на день рождения Мадреситы. Через несколько дней ей исполняется ровно восемьдесят, и главный подарок, который она от меня ждет, — novia note 2. Ну что дурного, сеньорина, если мы ей слегка подыграем? Скоро вы вернетесь в Англию и начисто забудете обо всем, но эти несколько дней придется потерпеть меня — сделайте одолжение, а? Ну что вам стоит? Подойдите к этому с другой стороны — вы спасете человека от несчастной женитьбы, это же будет истинно благородный поступок доньи Кихот.
— Вы хотите сказать, доньи Infeliz note 3?
— Вы напрасно думаете, что я принял вас за простушку. — Он резко дернул за шнурок, раздался звон колокольчика. Затем повернулся к Лизе с сардонической усмешкой на губах. — Конечно, с вашей стороны довольно рискованно было отправляться одной в Испанию, которую называют страной святых и отъявленных грешников, и хотя я считаю вас немного наивной, не могу сказать, что вы девушка неумная. Мне кажется, в вас кроется бунтарская натура, сеньорита, вы сбежали из Англии, которая сделалась для вас невыносимой, и упорно скрываете от меня истинную причину столь загадочного поведения. В ваших глазах я читаю вызов — что же, я прав?
— Ну, вообще-то это вас не касается. — Она опустила взгляд на бокал вина. Это несправедливо — разумеется, у него гораздо больше житейского опыта и знания людей, и он может прочитать по ее глазам все.
— Тут замешан молодой человек? — спросил граф, и сквозь полуопущенные ресницы Лиза видела, как он идет к ней по толстому золотому ковру, у него на ногах — домашние туфли ручной работы. Он кажется необычайно высоким в узких, облегающих, безупречно сшитых брюках. А в походке чувствуется какая-то дикая, животная грация, подумала она, словно он подкрадывается к ней, как к своей добыче, чтобы вернее схватить ее и никогда не выпускать из своей хватки.
— Уж не думаете ли вы, что я стану открывать душу первому встречному? — Лиза кинула на него возмущенный взгляд.
— Но ведь мне надо хоть что-то о вас знать, если мы хотим убедить Мадреситу, что знакомы уже около года. Ты должна рассказать мне о своих родителях…
— У меня нет родителей. Они умерли. Меня вырастил брат, который на десять лет старше меня. Он женат, у него своя семья. Я живу у них, но больше всего хочу начать собственную жизнь. Вот, если коротко, это все обо мне. Но вы напрасно думаете, сеньор граф, что я согласна ломать эту комедию с фальшивой невестой. Вы не имеете никакого права просить о такой услуге и рассчитывать, что я соглашусь на это в ответ на ваше… на ваше щедрое гостеприимство на одну ночь. Уверена, все вокруг с ног сбиваются, стараясь угодить вам и исполняя ваши высочайшие повеления. Однако я путешественница, подданная Британии, и в состоянии купить себе ночлег и ужин!
— Вы такая забавная. — На его губах промелькнула улыбка. — Приезжаете в Испанию, совсем одна, и даже не имеете представления об испанском характере. Как вы смеете думать, что я возьму деньги за кров и ночлег, нет, ни за что, вы моя гостья!
— А как вы смеете думать, что я соглашусь притворяться вашей невестой? — выпалила в ответ Лиза. — Вы, должно быть, считаете себя просто неотразимым и настолько привыкли пользоваться правом сильнейшего, что приходите в шок, когда женщина отказывается подчиняться вашим приказаниям. Повторяю, я отказываюсь…
В тот самый момент, когда она возмущенно выкрикивала ему в лицо гневные слова, дверь отворилась, и в комнату вошла полная женщина в безупречно белом фартуке и темном платье. Она посмотрела на Лизу большими глазами поверх содержимого подноса, который несла в руках.
— Сеньор, я принесла ваш ужин, — сказала женщина и поставила поднос на круглый столик, стоявший в проеме между окнами. Она не спускала глаз с Лизы, вглядываясь в ее растрепанные светлые кудри и сверкающие гневом серые глаза… типичная англичанка, которая смотрелась поразительным контрастом рядом с высокой, стройной, смуглой фигурой графа де Маркос-Рейсе. — Наш добрый Бласко сказал мне, что вы привезли свою английскую невесту, сеньор. Надеюсь, молодой леди понравится моя эмпанада, которую сегодня я приготовила с курицей и молодой телятиной. Она очень вкусная, еще горячая, советую вам обоим ее попробовать.
— Спасибо, дорогая Флорентина. — Он тепло улыбнулся кухарке и снова послал Лизе предупреждающий взгляд, от которого ее светлые прозрачные глаза потемнели под стать испанским. — Ну что, любимая, хочешь, поужинаем вместе? Уверяю тебя, Флорентина лучшая повариха во всем Эль-Сефарине. Сама она родом из Галиции и привезла с собой все поварское искусство этой знаменитой провинции. Она вам не простит, если вы дадите ее эмпанаде остыть.
Он протянул ей левую руку, на мизинце которой блестело широкое кольцо со сверкающим изумрудом. Лиза вся напряглась, когда почувствовала прикосновение его руки и его пальцы крепко сжали ее плечо. Он рывком поднял Лизу на ноги. Она яростно взглянула ему в лицо, но оно было неподвижным, словно было вырезано из золотисто-коричневого тика. Его длинные тонкие пальцы вцепились ей в запястье и потащили за собой к столику, где Флорентина уже расставила тарелки, разложила приборы и снимала белоснежную накрахмаленную салфетку, закрывавшую пирог. Лиза заметила, что пирог завершался декоративной позолоченной верхушкой, а в центре был запечен фамильный герб.
— На нашем гербе, — вкрадчиво сказал он, — изображены ястреб, башня и лилия. Вместе они смотрятся восхитительно, вы не находите?
Он придвинул Лизе стул, и, садясь к столу, она почувствовала головокружительный аромат пирога, который Флорентина разрезала для них. Лиза, в конце концов, была всего лишь усталой голодной девчонкой и сразу растаяла от чудесного запаха сочного мяса, лука и подливки.
— Пахнет божественно, — искренне сказала она.
Флорентина вопросительно посмотрела на графа, и тот, улыбнувшись, перевел ей слова девушки. Пышнотелая кухарка, с гладко зачесанными назад блестящими черными волосами, с приятным пухлым лицом, вся расплылась в улыбке. Она стала что-то тараторить на испанском, из чего Лиза не поняла ни слова, все ее внимание было сосредоточено на пироге.
— Флорентина благодарит вас за комплимент, — перевел граф, встряхивая салфетку, прежде чем разложить ее у себя на коленях. — Она говорит, мне повезло, если моя невеста умеет оценить хорошую еду.