Через полчаса он махнул удостоверением на проходной.
— Чего тут у вас стряслось? Куда идти?
— Сейчас, минуточку, я позову кого-нибудь, чтобы вас проводили. — Женщина за окошком начала быстро набирать номер на мобильном. — Ленка! — громко завопила она в трубку, словно «Ленка» находилась за тридевять земель, а общаться с ней приходилось без средств связи, при помощи луженой глотки. — Тут из полиции пришли. Надо проводить товарища, — женщина снова обратилась к Герману: — Сейчас Ленка вас проводит. Экскурсовод она у нас, но турья-то мало. Она и бегает, куда пошлют.
Да, из-за странной напасти под названием «Ковид» народу пока в маленький южный городок не понаехало. Говорили, с первого июля опять начнется столпотворение, и городок потихоньку оживал: выставляли столики на открытых верандах кафе, выкладывали на лотки товар, пылившийся с прошлого сезона на складах, устанавливали «раскладушки» с перечнем экскурсий на фоне выгоревших фотографий окрестностей. Впрочем, далеко не все сидели закрытыми. Например, на заводе марочных вин весь июнь проводились экскурсии и дегустации. Женщина на проходной права — людей приходило немного. Так тем более, зачем преступления совершать, особенно в такую жару…
Герман опять попытался уточнить, что стряслось, но в коридорчик вбежала юная дева в белом халатике и босоножках, блестевших стразиками так, что в глазах рябило.
— Это вы из полиции? — спросила она Германа хорошо поставленным голосом. — Тогда пойдемте, отведу вас в дегустационный зал.
По дороге детективу удалось кое-что прояснить.
— Пришло пять человек, — вещала девица, как на экскурсии, цокая каблуками по плавившемуся асфальту. — Всех прислала алкосеть «Чача-бухача». У них там и кафе, и дегзалы, и магазины. Большая сеть.
— Так прислали они кого? — уточнил Герман.
— Прислали стажерок. Ну, знаете, женщин, которых взяли на работу с июля. Думают, турье понаедет, нужны будут продавщицы в магазины и дегзалы. А там же надо уметь языком чесать: рассказывать про вина, какие они классные и суперские, чего с чем пить.
— Знаю-знаю, — кивнул Герман. — Чего стряслось-то?
— Водила я их, водила по заводу. Они записывали в свои блокнотики, с умным видом, про бочки, про виноградники… Чего ни скажу, все давай записывать. Потом пошли дегустировать. Самое для них главное. По такому случаю дали им Нелли Павловну. Она у нас самая опытная в плане дегустаций. Я даже не скажу, сколько ей лет. Лет сто, наверное, — девица расхохоталась. — Ой, простите. — Она прикрыла рот ладошкой. На всех пяти пальчиках красовались дешевые колечки, но тоже со стразиками. — В общем, древняя она как этот мир. Начали дегустировать. Там одна была мусульманка. Им пить нельзя, прикиньте, — девица сделала круглые глаза. — А Нелли ей говорит: «Пей! Как ты иначе работать будешь?! Пей!» Та красная сидит как рак. Нелли ей опять: «Пей! Не уйдешь отсюда, не попробовав всех видов нашей продукции!» Она и не ушла.
— В каком смысле? — спросил Герман, немного ошалевший от жары и потока информации.
— Мертвая лежит именно она, — объяснила экскурсоводша, остановившись. — Выпила четыре бокала, а потом рухнула на пол. Замертво, — девушка понизила голос до шепота. — Как вы думаете, она могла умереть просто от алкоголического шока? Не пила никогда, а тут выпила и бах. Нелли Павловна в полном ауте! Это ж получается она виновата! Споила!
Тут они подошли к невысокому зданию, на котором красовалась надпись «Дегустационный зал», чуть ниже: «Туалет Ж М», еще ниже: «Кроме детей до 21 года». К нижней табличке был прикреплен листок в прозрачном файлике, где крупными буквами напечатали: «Дети до 21 года дегустируют сок».
— Сюда! — призывно распахнула дверь «Ленка».
Они с Германом чуть-чуть потоптались у входа, пропуская друг друга вперед, в итоге Герман сдался на милость победившему феминизму и прошел внутрь. Справа, как и обещала надпись, красовались туалеты, слева располагался прилавок магазина, за которым стояла явно перепуганная женщина.
— Никуда не уходите, — велел ей Герман. — Я вас позже допрошу.
Та помотала головой: мол, никуда ни ногой.
Экскурсоводша повела детектива вверх по лестнице. На втором этаже массивные двери, которые вели в дегустационный зал, стояли распахнутыми, а в самом зале перед глазами представала застывшая картина. Возле окна стоял полукруглый стол, на котором красовались бокалы и пиалы с печеньками. За столом сидели четыре женщины, одна горестно всхлипывала. В центре зала на стуле сидела, как изваяние, пожилая дама — видимо, Нелли Павловна. Возле стены, на другом стуле, примостилась еще одна женщина. Она обмахивалась веером и вздыхала, закатывая глаза к потолку.