11. Краснофигурный стамнос; т. н. Копенгагенский художник; ок. 480 г.
Более того, под другой ручкой этого стамноса симметрично кратеру расположен массивный каменный жертвенник, декорированный фризом; на нем ничего не лежит, не горит огонь, маркирующий процесс жертвоприношения.[63] Прочно врытый в землю жертвенник представляет собой фиксированную точку, как в домашнем пространстве, так и в пространстве святилища. Именно на нем животных приносят в жертву богам, после чего их мясо распределяется между людьми и поедается во время трапезы, предшествующей симпосию. Присутствие в этой сцене жертвенника, хотя и пустого (жертва здесь только подразумевается), напоминает о первом этапе совместного пира. В любом случае жертвенник обозначает место, связывающее людей и богов, и подчеркивает ритуальный характер этого сим-посия. Будучи расположен симметрично кратеру, он придает последнему значение едва ли не архитектурного объекта – общего для всех предмета, вокруг которого происходит ритуал употребления вина.
К термину «ритуал» нужно отнестись со всей серьезностью. Симпосий – это социальный ритуал в широком смысле слова, в той мере, в какой он представляет собой последовательность строго кодифицированных и заранее спланированных действий. Но, говоря строже, симпосий содержит и собственно религиозный ритуальный аспект – посвящение богам части потребляемого вина, которое греки называют «возлиянием». Возлияние – это приношение жидкости в жертву одному или нескольким богам.[64] Возлияние может совершаться при совершенно различных обстоятельствах: оно маркирует начало или завершение того или иного дела – отправление в путь, возвращение, а также может быть включено в качестве составного элемента в сложные ритуальные комплексы – жертвоприношение, молитву, посвящение. В рамках симпосия возлияние представляет собой акт, предваряющий распитие налитого в кратер смешанного вина. Первый кратер обычно посвящают Зевсу и олимпийским богам, второй – героям, третий – Зевсу Сотеру; эта последовательность представляет собой единое целое, емко изложенное в поговорке: «три кратера».[65]
12. Краснофигурная чаша; т. н. художник Евея; ок. 470 г.
Дионис играет в этой ритуальной процедуре примечательную роль: как подчеркивает Тиресий в «Вакханках», бог вина является в некотором роде объектом приношения:
Он же, будучи сам богом, приносится в виде возлияний другим богам, так что при его посредничестве люди получают и все прочие блага.[66]
Обычай совершать возлияния на пиру, многократно встречающийся в текстах, практически не засвидетельствован в вазописи. Иконография не уделяет возлиянию на симпосии никакого внимания, оставляя эту тему на откуп другим зрелищным традициям. Пожалуй, единственным примером, который можно было бы привести в этой связи, является чаша [12][67] с изображением сатира и менады, стоящих по разные стороны от кратера и совершающих возлияние, он – из фиала, она – из ойнохои.
11. Краснофигурная чаша, фрагмент; ок. 490 г.
Ксенофан в своей знаменитой элегии делает выраженный акцент на едва ли не религиозном характере симпосия, описывая не обычный пир, а идеальное собрание благочестивых мужей, которые встретились, чтобы выпить вместе:
63
Об этой детали см.:
64
Ср.:
65