— Есть вопросы?
— Да.
— Я слушаю.
— Значит, в самом сухом вине полностью отсутствует сахар?
— Это хороший вопрос, кто-нибудь из студентов знает ответ?
Все молчали.
— Значит, ваш гениальный Жюно не все вам рассказал. Так вот, даже в самом отвратительно кислом вине все равно можно обнаружить один грамм сахара на литр. Кто знает почему?
Все молчали.
— Записывайте, неучи: в виноградном вине есть сахар, который не сбраживается ни при каких условиях, и имя этому сахару — пентоза.
После лекции Макс подошел к Анлор.
— Привет.
— Привет.
— Что ты делаешь сегодня вечером?
— А что?
— Ну, вдруг ты свободна.
— Макс, девушка всегда свободна, если ее правильно приглашают.
— Это как?
— Никак, сегодня я не свободна.
— Ладно, а завтра?
— Макс, что значит ладно, ты должен настаивать на своем, если хочешь, чтобы я с тобой пошла на ужин.
— Да.
— Тогда добивайся своего, мужчин не останавливают препятствия.
— Но ведь ты сказала, что пойдешь ужинать с подругами.
— Так, хорошо. Скажи мне, тебе с кем интереснее провести сегодняшний вечер: со мной и шампанским или друзьями и пивом.
— Анлор, я не пью пиво.
— Это неважно.
— Конечно с тобой, и можно даже без шампанского.
— Ну, тогда подумай, что понравится мне?
— Не знаю.
— Ясно, как узнаешь, звони. Пока, Шанталье.
Макс вернулся домой в полном смятении чувств.
— Почему ты вернулся так рано? — мать стояла на кухне и, судя по запаху, делала рыбный пирог.
— Анлор занята.
— Как это занята, у нее есть другой парень?
— Нет, ей интереснее с подругами, и потом она не любит слушать про вино, а я больше ни о чем рассказать ей не могу.
— Макси, послушай меня, сынок, кроме Анлор есть ведь и другие девушки.
— Да, я знаю, но если с ней все так сложно, то с другими…
— Ты боишься пробовать?
— Не знаю.
— Чтобы понять одну женщину, нужно узнать многих, — вмешался отец, неожиданно появившийся в доме.
— Ты хочешь, чтобы он встречался сразу с несколькими девушками? — вмешалась мать.
— Сейчас это нормально, Моника.
— Для кого нормально?
— Для всех.
— Па, я тебя не понимаю.
— Сынок, женщина — очень сложный механизм, чтобы ее понять, нужно попробовать много женщин.
— Но мне нравится Анлор.
— Конечно, сейчас только Анлор, но потом тебе понравятся и другие девушки.
— И что?
— Тебе станет легче.
— Не, пап, боюсь, легче не станет, я хочу встречаться только с Анлор.
— Да встречи у вас более чем странные.
— Ну посоветуй сыну что-нибудь, — вмешалась Моника.
— А что я могу посоветовать, он же, кроме нее, никого не видит. Ты, кстати, открывал Стэндаля?
— Да.
— Ну и какие впечатления?
— Ты знаешь, пап, книга, в общем-то, нудноватая, хотя первая страница мне очень понравилась.
— А что там, на первой странице? — встряла мать.
— Ой, мам, тебе такое от сына слушать нельзя.
Тут уже отец вмешался.
— Боже, Макс, а что там такого неприличного?
— Вы действительно согласны это услышать?
— Макс, ну что может быть неприличного у старика Стэндаля?
— Ладно, я цитирую.
Моника и Грегуар в недоумении переглянулись.
— Итак, третий вид любви по Стэндалю.
— Макси, а почему сразу третий, а где два первых?
— Ты знаешь, папа, два первых очень скучные, а вот третий мне сразу понравился: «Подстеречь на охоте красивую и свежую крестьянку, убегающую в лес. Всем знакома любовь, основанная на удовольствиях такого рода».
Макс специально остановился, чтобы посмотреть на реакцию родителей.
— Это точно Стэндаль? — спросил отец.
— Да, папа. Так тебе знакомо удовольствие такого рода? — Макс с ехидством посмотрел на отца.
— Я думаю, дальше не стоит, — сказала Моника.
— Нет, мама, дальше самое интересное.
— Макси, еще интереснее?
— Да, вот, пожалуйста: «Какой бы сухой и несчастный характер ни был у человека, в шестнадцать лет он начинает с этого».
— Все, мне достаточно, — сказала Моника и встала, чтобы уйти.
— Мам, но ведь это классик написал.
— Это ваши классики такое писали.
— Моника, ты меня удивляешь.
— Чем это?
— А ваши классики такое не писали?
— Нет, Италия — целомудренная страна, там пьют вина не меньше, чем здесь, но соблюдают мораль.
— Моника.
— Что?
— Тебе напомнить про твоего родственника?