— Профессор, ну французы же не мылись вином? — донесся чей-то голос из аудитории, за которым зал разразился смехом.
— Французы, как и все средневековые жители, вообще не мылись. Вы ведь знаете, что наш Король-Солнце, и тот мылся всего два раза в жизни. Почему мы так много готовим на вине и в вине? По той же простой причине: чтобы сварить обед, у средневековой женщины под рукой из жидкости было только вино.
По той же гигиенической причине в церквях начали давать прихожанам вино. Это уже потом придумали, что это кровь Христа, а истинная причина была в том, что вино было профилактикой распространения заразных заболеваний. Ведь церковь — это место скопления людей, они легко заражают друг друга. Еще в Средневековье люди обнаружили, что если в зараженную чумой воду добавить вино, то воду можно пить. Они, конечно же, ничего не знали о бактерицидных свойствах вина и о том, что бациллы чумы и тифа гибнут в вине за несколько часов.
И тут обнаруживается удивительный факт: мы, европейцы, все вывозили из Нового Света, все забирали оттуда. Мы забрали все золото, почти все серебро, перевезли к себе кофе и помидоры, какао и картофель, привыкли к тому, что у нас круглый год есть бананы и ананасы. А что мы дали взамен?
— Вино?!
— Да, единственное, что мы дали Новому Свету — лозу, мы дали им виноград. Мы хотели иметь свое вино и начали высаживать лозы там. Испанцы еще в шестнадцатом веке начали сажать виноград в Мексике и Бразилии. И почему мы теперь удивляемся, что эти страны завалили нас вином? Это мы научили их сажать виноград и делать вино.
Мы расплатились за грабеж лозой. Теперь вино делают в Уругвае, Бразилии, Мексике, Аргентине, Чили, США, Канаде, даже в Перу и Колумбии. От юга Южной Америки до севера Северной. Вдумайтесь: в начале 60-х годов прошлого века, когда из вас еще никто не родился, из сорока стран, производящих вино, Аргентина уже занимала 9-е место в мире по площади виноградников и 4-е по количеству производимого вина в мире. Четвертое, это сразу после «Великой тройки» — Франции, Италии, Испании.
Чили занимало 14-е место по площади виноградников и 9-е место по количеству производимого вина. Страна, которую тогда считали недоразвитой, имела площадь виноградников больше, чем у Германии. Да и в самой Европе сколько еще винных стран, о которых мы с вами даже не подозреваем: например, в России уже больше ста лет делают вино.
— В России делают вино? Вы шутите, профессор, я готов поверить в Чили, но Россия — это уже слишком, — один из студентов аж привстал от неожиданности.
— В России не просто делают вино, его там уже делают французы.
— Профессор, вы рассказываете какие-то фантастические вещи.
— Конечно, ведь это моя задача, я хочу зажечь в вас огонь познания.
— Но Россия, как это может быть, там же зима?
— Вы полагаете, что там зима круглый год?
— Да нет, конечно, но все-таки Россия и вино — это так странно.
— Вот видите, это всего лишь ассоциативный ряд, который мешает вам реально оценивать ситуацию. У России есть южные регионы, которые вполне пригодны для выращивания винограда.
— Профессор, а что они там сажают?
— Не поверите, Паскаль, то же, что и мы, — каберне, шардоне и мерло.
— Не может быть!
— Ну вот, видите, раз я вам рассказываю, значит, может.
— Но ведь там так холодно.
— В Канаде тоже холодно, дорогой мой Люсьен, но ведь там делают вино?
— Да.
— А в Австралии тропическая жара, но ведь там делают шираз, так или нет?
— Да, профессор.
— А как вы думаете, в Таиланде делают вино, Люсьен?
— В Таиланде?
— Да.
— Профессор, но там точно не делают.
— Ошибаетесь, дорогой Люсьен, и в Таиланде уже делают вино из каберне.
— Профессор вы нас разыгрываете.
— Бедные дети Бордо, вы не можете себе представить, как расширился мир вина за те годы, что вы родились и выросли.
— Но, профессор, русские виноградники — это звучит странно.
— Почему?
— Не знаю, но очень странно.
— Хорошо, кто подготовит нам доклад под названием «Десять фактов о русском вине, которые потрясли Бордо»?
Зал молчал.
— Хорошо, я думаю, что Шанталье справится.
— Я? — удивился Макс.
— Конечно, вы уже делали доклад о винах Чехии, мы все были удивлены, прекрасно, теперь — Россия, мы ждем от вас сенсаций.
— Но, профессор, Чехия — это хотя бы Европа.
— А вы полагаете, что Россия — это не Европа?