— Спасибо за вечер, счастливо.
— Ты что, вот так возьмешь и уйдешь?
— Да.
— Я обижусь.
— Мне очень жаль.
— Тебе очень жаль и все, а как же вся ночь?
— Анлор, какая ночь, ложись спать.
— Как это спать?
Макс оделся и тихо, почти бесшумно закрыл за собой дверь. Он шел домой, ни о чем не думая. Дома он разжег камин и быстро уснул в кресле.
Утром его разбудил отец.
— Что ты здесь делаешь, ты же вроде был у Анлор?
— Вроде.
— Поссорились?
— Нет, разошлись.
— Ладно, завтра пойдем осматривать лозы, пора собирать урожай.
— Хорошо, папа.
— Поработаешь недельки три на свежем воздухе, и женщина не понадобится.
На следующий день Макс и Грегуар вышли на виноградник.
— Отец, а как ты определяешь, что пришло время сбора?
— Твой дед научил меня, это старый бордоский способ, простой и надежный: нужно пробовать виноград. Если взять виноград в руки, то при достижении нужной зрелости кожица должна легко отделяться от мякоти при раздавливании ягоды, пальцы склеиваются сахаристым соком, а у красных сортов окрашиваются. Ягода должна легко отделяться от плодоножки, при этом семена легко выделяются из мякоти.
— Вроде все так просто.
— Когда-нибудь и для тебя это будет просто.
— Пап, ты пьешь вино каждый день?
— Да.
— Ты считаешь это полезно?
— А почему ты это спрашиваешь у меня, спросил бы у Жюно.
— Я не знаю, сколько вина он пьет, да и пьет ли вообще, поэтому спрашивать я решил у тебя.
— Ты знаешь, сынок, люди помешались на здоровье, связанном с вином. Твой дед, например, никогда об этом не задумывался. Он привык пить вино за обедом и ужином. Если бы у него спросили, хорошо это или плохо, полезно или нет, я думаю, он бы не знал, что ответить. Он так привык жить. Потом это обозвали «французским парадоксом».
— Да, я знаю.
— Но что они об этом знают? Лишь красивые модные слова — антиоксиданты, полифенолы, ресвератрол. Вино, как пылесос, вытягивает из земли все, что она содержит: витамины, минералы, металлы, микроэлементы. Биохимический состав вина разобран до мелочей. Нам известен химический состав вина, все элементы, входящие в него: вода, спирт, глицерин, кислоты, углеводы, минеральные вещества, танины, красящие вещества, эфиры, витамины, микроэлементы. Но собери все эти элементы, добавь воды и спирта и что?
— Что?
— Ничего, вина мы не получим, в этом великая загадка нашего дела, Макс. Ладно, на сегодня хватит работы, пошли домой.
Сбор урожая был в самом разгаре, когда начала портиться погода. Небо стало свинцовым, а воздух — соленым.
— Точно польет, так и тянет с Атлантики.
— Да, пап, я думаю, будет гроза.
— Только этого нам и не хватало.
— Пап, а разве нельзя накрыть виноград, как в теплице, пленкой?
— Нет, сынок, этого делать нельзя.
— Почему?
— Урожай не признают.
— Что это значит?
— По бордоским законам, такое вино не может называться «Бордо», на этикетке можно писать только, что это столовое вино, но хуже всего то, что ты не сможешь поставить год урожая.
— Очень странный закон.
— И тем не менее, это так, твой дед, кстати, тоже считает, что погоду не перехитришь.
— А кого-то за это наказывали?
— Да, я помню, был скандал с «Валандро».
— Шато «Валандро»?
— Да, все ждали чуда от Миллениума, но от перенапряжения некоторые не выдержали и закрыли виноградники пленкой.
— И что?
— Тогда ожидали страшный ливень, но он так и не пошел.
— И что было?
— Вину не дали присвоить год урожая, и классифицировали как столовое.
— А много таких было?
— Ты знаешь, Макси, был кто-то еще, но не такой известный, поэтому, наверное, и не помню, просто всем хотелось получить сверхвино от 2000 года.
— А у нас что получилось?
— Ты знаешь, ничего особенного, тут даже дед со мной согласился.
— Надо и мне попробовать.
— Пойдем, устроим дегустацию, и деда надо позвать.
Арсен был в плохом настроении:
— Ну что там урожай?
— Нормально, отец, все идет неплохо.
— Конечно, неплохо, у нас все всегда неплохо, у других хорошо, а у нас неплохо.
— Папа, что ты говоришь?
— Погода портится?
— Да.
— Конечно да, но у нас все неплохо, а у других хорошо.
— У каких других?
— У Петрюса не бывает плохой погоды: у них небо особенное или они договорились со святыми, что над ними не льет.
— Папа, не кощунствуй.
— Почему все так любят петрюс? Да, это великое вино, и все-таки, почему из 12 000 поместий Бордо большинство людей сразу назовет Петрюс? Да проще простого: это название легко запомнить. Шато «Маларктик — Лагравьер», не каждый француз запомнит это название, а что говорить про китайцев и русских? Назови вино «Анрюс», и все продавай русским, Шато «Ли», и каждый китаец его будет пить, а наши все никак не могут понять, почему так трудно запомнить «Лафорьи — Пейраго», тьфу, даже я это не могу выговорить.
— Отец, что с тобой, чего ты завелся?
— Некому людей жизни учить, все с ума посходили, бутылка вина стоит больше тысячи евро — где это видано и какой француз может это выпить?
— Отец, что случилось?
— Мне нужно поговорить с тобой, Грегуар.
— Давай я схожу в погреб за вином, мы с Максом хотели еще раз распробовать 2000-й урожай, заодно и поговорим.
— Хорошо, пусть Макс сходит.
— А сколько брать?
— Пару бутылок хватит.
— Ладно.
Арсен помолчал немного, убедился, что, кроме сына, в комнате никого нет, и сказал:
— Я уже не могу получать от жизни того, что хочу. Женщинам я не интересен, пить вино столько, сколько я хочу, мне нельзя; за руль садиться я боюсь.
— Отец, ты мне не нравишься.
— Когда мужчина не спит с женщинами, он умирает.
— Папа, но ведь тебе уже…
— В этом все и дело, Грегуар, больше мы ничего обсуждать не будем, уверен, что остальные ничего не узнают.
— Но, отец…
— Ты знаешь, Шанталье никогда не прощаются, я пошел спать.
Макс вернулся из погреба, когда Арсен уже ушел из столовой.
— А где дед?
— Раздумал дегустировать, сказал, что хочет спать.
— Странно, а ты будешь?
— Нет, сынок, я тоже не хочу, давай в другой раз.
— Хорошо, как скажешь.
Утром Макс встал пораньше, чтобы помогать отцу на винограднике. В столовой уже сидели мать и отец. Они ничего не ели и молчали.
— Что случилось? — весело спросил Макс.
— Дед умер, — еле произнес Грегуар.
— Как это умер?
— Пошел вчера вечером в подвал.
— И что?
— Утром Моника обнаружила, что его постель не разобрана и завтракать он не спускался.
— Ничего не понимаю, — Макс был в полной растерянности, — но он же был абсолютно здоров, отец.
— Так бывает, сынок, ему было почти 80.
— Подожди, я вообще ничего не понимаю, так вы его в погребе нашли?
— Да.
— А зачем он туда пошел, он же не захотел с нами выпить вина?
— Не знаю, но, видимо, ему там стало плохо.
— Отец, ты что-то не договариваешь?
— Нет, сынок, иногда люди просто умирают.