— Ласаль, ну при чем здесь это?
— Ладно, давай пытать всех подряд.
— Да вон там группа туристов, пойдем к ним, попытаем экскурсовода.
Им сильно повезло, экскурсовод только закончила экскурсию и прощалась с туристами.
— Извините, бога ради, мы ищем человека по имени Валтасар, он раньше здесь работал. Может быть, вы что то знаете о нем?
— Наверное, Балтазар.
— Да, — встряла Ласаль, — по-испански будет вернее Балтазар.
— Тогда это, видимо, Балтазар Валенсио, он один из наших виноделов, сейчас на пенсии.
— Ему много лет?
— Да ему больше ста лет, но точно никто не знает.
— Он чилиец?
— Нет, он родился не в Чили.
— Не чилиец.
— Нет, он приехал еще мальчиком из Европы, но откуда, точно я не знаю.
— А вот это мы и должны выяснить, — сказал Макс.
— А вы знаете, где он сейчас живет?
— Да, у него дом где-то в Ромероле.
— Как вы сказали?
— Это на востоке Курико.
— Долина Курико, я понял, а что такое Ромероль?
— Это часть долины, местность называется Ромероль.
— Ясно.
— Да, поезжайте, старик еще в своем уме и любит рассказывать про старые добрые времена.
Макс и Ласаль вышли на улицу.
— Все сходится, ты понимаешь, все в одной точке, вот тебе и Ромероль, ведь в записке сказано, ответ найдешь в Ромероле. Ты понимаешь, Ласаль, я все нашел, я нашел!
— Ты уверен, Макси?
— Да, конечно уверен! Смотри, в Ромероле живет человек, которого зовут Валтасар и он работал в «Подвалах Дьявола».
— А «Слезы Христа»?
— Я уверен, что он знает, что это такое, ведь он не чилиец.
— Ты думаешь, что он…
— Ну, то, что он не с Украины, это точно, значит, итальянец.
6
— Здравствуйте, — в дом первой вошла Ласаль.
— Здравствуйте, прекрасная сеньорита.
Балтазар Валенсио оказался очень крепким мужчиной, мало похожим на старика.
— Располагайтесь, молодежь, рад вас видеть, с какой бы целью вы ни пришли.
Макс прошел в центр комнаты и остановился около камина.
— Я могу предложить вам только вино, ничего другого я не пью.
— С удовольствием, — сказала Ласаль.
Балтазар посмотрел на Макса и спросил:
— Вы не чилиец?
— Нет, француз.
— Француз, значит, вы будете пить вино.
— Да, спасибо.
— Но а вы, моя дорогая, конечно же чилийка?
— Да, сеньор.
— Хорошо, но вот молодой человек что-то скрывает от нас. Вам так не кажется, сеньорита?
— Я скрываю? — удивился Макс.
— Да.
— Простите, но…
— Ваше происхождение.
— Ах, да, моя мать — итальянка.
— Вот это вернее будет, все сходится.
— Что сходится?
— Как и у меня, моя мать — тоже итальянка. Ведь вы здесь по очень важному делу.
— Да, по очень важному, сеньор Валенсио.
Макс достал записку и показал Балтазару. Тот долго изучал эти несколько строчек.
— Вы полагаете, что это я Валтасар?
— Мы не знаем, просто вы наша единственная зацепка.
— А где вы взяли эту записку, молодой человек?
— Мне ее оставил отец, перед тем как исчезнуть.
— Да, история путаная. Как зовут вашего отца?
— Грегуар Шанталье.
— Да, я что-то слышал о нем и о его двоюродном брате. Они пытаются создать какое-то необычное вино, но, по-моему, это все ерунда.
Ласаль настороженно спросила:
— А все-таки, вы не скажете нам, что значит это записка?
— А вы точно хотите знать, что она значит?
— Я хочу, — сказал Макс.
— Хорошо. Я родился в Италии в декабре 1896 года. Весь этот год наблюдалась повышенная активность Везувия, весь год ждали, что он проснется. Вулкан так и не подал признаков жизни. Но вот виноделы в округе говорили, что вино уродилось удивительным, и будет жить не меньше ста лет. Мой отец купил несколько ящиков «Лакрима Кристи» этого года и сказал, что оно будет жить очень долго, потому что Везувий дал этому вину долголетие.
— И что, это оказалось правдой?
— Не знаю, но я пил это вино очень долго, и вот, как видите, жив до сих пор.
— И что, оно у вас до сих пор есть?
— Нет, конечно. То, что я забрал с собой, когда уезжал из Италии, кончилось давно.
Все дружно посмеялись.
— Я постоянно пополнял запасы вина, но, естественно, тот урожай должен был когда-то закончиться.
— И что?
— Последний раз «Лакрима Кристи» 1896 года я выпил на свое сорокалетие.
— А что же вы делали потом?
— Потом я начал пить 1897 год.
— Так, а сейчас у вас какой год?
— Сейчас я пью 1968 год.