– Вот так, значит? Ну хорошо, хорошо. Не хочешь играть со мной, Лиз? Уже месяц, как ты не хочешь играть со мной, паршивка! Хорошо, не играй. Но даже не надейся на то, что все будет быстро, как в наши лучшие дни. Я буду резать тебя медленно, будто ожидая, что к концу стейк охладится, и я смогу вкусить. Медленно.
Муж взял ее за запястье левой руки – вытянул её вперед. Тоже самое проделал и с правой рукой. Его дальнейшие действия повергли меня в неистовый шок – пришлось закрыть рот рукой, чтобы не закричать.
После того, как он вытянул ее руки, псих взял две вилки и со всей силы воткнул их в тыльные части ладони Лизы. Не было крика. Не было ничего. Она так же сидела и пусто глядела вперед, как будто там её ждало спасение. А единственный человек, который её может сейчас спасти, сидит в шкафу, боясь даже вдохнуть громче нормы. Какого черта?! Я протянул руку вперед, чтобы открыть шкаф и дать о себе знать, – единице справедливости. Только вот на полпути Наташа перехватила её, шепнув.
– Нет, вы ничего не понимаете. Вам нельзя. Доверьтесь мне.
Я опустил руку – отец поднял свою. Он бил жену по лицу, пока оно не стало синим, как кафель в бассейне.
– Хорошо, дорогуша. Твоё хладнокровие восхищает, но сможет ли этот маленький ублюдок повторить твой подвиг?
Он двинулся к сыну, и тут раздался слабый голосок. Голосок женщины, которая шептала в замочную скважину двери из-за той стороны, что ведет на тот свет.
– Остановись, – она откашлялась кровью, – прошу…
– Кто у нас заговорил! Вы только посмотрите! – воскликнул он, подходя к мальчику.
Отец взял его за волосы и легким движением наклонил его голову назад, ударив рукой по шее. Мальчик, задыхаясь, упал со стула.
– Это все из-за тебя, Лиз. Это все всегда было из-за тебя. Кстати, где эта малолетняя шлюха?
Я почувствовал, как Наташа напряглась рядом со мной. Спустя секунды три после фразы отца она начала слегка трястись. Я на ощупь нашел её руку и взял.
– Тише, я защищу вас. Всех вас, – шепнул я.
– Нет, вы не понимаете. Здесь вы нам не поможешь.
– В смысле здесь? Я не понимаю.
– Вам нужно вернуться.
Она засунула руку в карман, желая что-то достать оттуда, но…
– Что там за звуки в шкафу? Солнце, это ты? А ну-ка иди к своему любимому папочке.
Любимый папочка подошел к двери, но я не растерялся и пнул ее ногой. Шкаф был большой: метра три в высоту; нижний метр занимали выдвижные ящички – значит, дверь была в два метра. Она ударила его и он, не ожидая такой отдачи, не удержался на ногах и упал. Я выпрыгнул из шкафа и навалился на него всем телом. Четыре раза он пропустил удар по лицу. Из его рта лился смех, из носа и разбитой губы – кровь. После этого он вцепился мне в ребра и перекинул через себя. Когда я приземлился на холодный пол, крикнул Наташе, чтобы она бежала из дома и позвала на подмогу, но она меня будто не слышала. Папочка прыгнул на меня, но я успел ударить его ногой в грудь – он перевалился в воздухе на бок и упал рядом со мной. Наташа выбежала из комнаты, но не в сторону выхода, нет. Я пустился искать взглядом предмет, что мог бы послужить оружием. На столе были ножи, но до них было метра четыре, – не успеть раньше подъема главы семейства. Мой выбор пал на стул. Я схватил его за ножку и со всей силы ударил папочке по голове. Стул раскололся, череп – нет. В этот момент мне казалось, что состав моего тела напрочь заменен адреналином. Я встал, чтобы пробежаться к столу и взять нож, но как только попытался сделать первый шаг, папочка схватил меня за ногу и потянул к себе. Снова танцы на полу. Он навис надо мной, и я уже был готов сказать прощай своей жалкой жизни. Вот и все, Егор. Ты в конце пути. Вдруг за его спиной появилась Наташа. Кровь потекла по его лбу, глаза застыли, тело обмякло. Оно сваливалось на меня, но я успел поменять вектор и сбросил его по правое плечо от себя. Передо мной стояла Наташа с окровавленным молотком в руке.
– Вставайте, у нас мало времени, – сказала она, показывая на часы. Там было 8:56.
– Да что здесь, твою мать, происходит?!
– Я вряд ли смогу объяснить все сейчас. Держите, это даст вам все ответы, – она протянула мне конверт.
Мне было интересно. Очень. Я надорвал конверт: там лежал лист бумаги.
– Нет, не сейчас. У нас мало времени. Идемте.
8:57. Наташа взяла меня за руку и повела в сторону выхода. В столовой сидела избитая женщина и маленький ребенок, возле стола лежало тело их отца. У того в черепе была дыра. Мы прошли до коридора, где располагалась лестница, и тут дом поверг тряс, как при землетрясении.
– Что происходит? – спросил я.