— Теперь можно идти?
Типпер поцеловала его в веснушчатую щеку.
— Иди-иди.
Эд последовал за мальчиком, но задержался, чтобы помочь прислуге достать из моторной лодки багаж. Он был высоким, худым, с очень темной кожей: индийская кровь, как мы узнали позже. Он носил очки в черной оправе и был облачен в опрятный городской наряд: льняной костюм и полосатую рубашку. Штаны помялись в дороге.
Дедушка поставил меня на землю. Бабуля Типпер поджала губы, так что они превратились в прямую линию. Затем улыбнулась, сверкнув всеми своими зубами, и двинулась вперед.
— Вы, должно быть, Эд? Какой приятный сюрприз.
Он пожал ей руку.
— Разве Кэрри не сказала, что я приеду?
— Конечно, сказала.
Мужчина посмотрел на нашу белую-белую семью. Повернулся к Кэрри:
— А где Гат?
Гата позвали, и он выскочил из лодки, немедленно начав расстегивать ремешки на спасательном жилете.
— Мама, папа, — сказала Кэрри, — мы привезли племянника Эда, чтобы он играл с Джонни. Это Гат Патил.
Дедушка протянул руку и потрепал мальчика по голове.
— Здравствуйте, молодой человек.
— Здравствуйте.
— Его отец умер в этом году, — пояснила Кэрри. — Они с Джонни лучшие друзья. Мы оказали большую помощь сестре Эда, взяв его на пару недель. Гат! Как мы и обещали, ты здесь будешь плавать и управлять лодкой, слышишь?
Но Гат не ответил. Он смотрел на меня.
Аристократический тонкий нос, красивые губы, темно-шоколадная кожа и вьющиеся волосы цвета воронова крыла. Его тело было словно заряжено энергией, Гат, казалось, пружинил от нетерпения, будто ждал чего-то. От этого мальчишки веяло страстью и жаждой деятельности, интеллектом и крепким кофе. Я могла бы смотреть на него вечно.
Наши глаза встретились.
Я развернулась и убежала.
Гат последовал за мной. Я слышала его быстрые шаги позади, на деревянной дорожке, проложенной вдоль всего острова.
Я продолжала бежать. Он догонял.
Джонни кинулся за Гатом. А Миррен помчалась за Джонни.
Взрослые остались на пристани, вежливо окружив Эда и воркуя над малышом Уиллом. Малышня занималась тем, чем положено малышне.
Мы четверо остановились на крошечном пляже у дома Каддлдаун. Это был небольшой песочный участок с огромными валунами с обеих сторон. В то время им почти никто не пользовался. На большом пляже было меньше водорослей, и песок там был мягче.
Миррен скинула обувь, остальные последовали ее примеру. Мы кидали камни в воду. И просто балдели.
Я выводила на песке наши имена.
Каденс, Миррен, Джонни и Гат.
Гат, Джонни, Миррен и Каденс.
Это было начало.
Джонни умолял, чтобы Гат остался подольше, и Гат остался.
В следующем году он молил, чтобы тот приехал на все лето.
Гат приехал.
Джонни был первым внуком, и бабушка с дедушкой почти никогда и ни в чем ему не отказывали.
5
Летом-номер-четырнадцать мы с Гатом взяли небольшую моторную лодку. Это случилось как раз после завтрака. Бесс заставила Миррен играть в теннис с близняшками и Тафтом. В тот год Джонни начал заниматься бегом и наматывал круги по Периметру. Гат нашел меня на кухне в доме Клермонт и спросил, не хочу ли я прокатиться с ними.
— Не очень. — Я хотела вернуться в кровать и почитать.
— Ну пожалуйста! — Он почти никогда и никому не говорил «пожалуйста».
— Прокатись сам.
— Я не могу сам взять лодку, — сказал он. — Мне неудобно.
— Конечно же, можешь.
— Нужно, чтобы был кто-то из вас.
Вот еще глупости.
— Куда ты хочешь отправиться? — спросила я.
— Куда-нибудь подальше от острова. Иногда мне надоедает здесь до чертиков.
Тогда я не могла поверить, что это правда, но все равно согласилась. Мы вырулили в море, надев ветровки и костюмы для плавания. Вскоре Гат выключил мотор. Мы ели фисташки и вдыхали соленый воздух. Солнечный свет сиял бликами на воде.
— Давай искупаемся, — предложила я.
Гат выпрыгнул, и я кинулась за ним, но вода оказалась гораздо холоднее, чем у пляжа, и у нас резко перехватило дыхание. Солнце скрылось за облаком. В легкой панике мы захохотали и закричали, что это была глупейшая затея — лезть в воду. О чем мы думали? Все знали, что вдали от берега водятся акулы.
— Не говори об акулах, умоляю!
Мы начали взбираться по лесенке обратно, пихая друг друга, толкаясь, соревнуясь, кто первым поднимется на борт.
Наконец Гат отплыл в сторону и дал мне подняться первой.
— Не потому, что ты девушка, просто я добрый, — сказал он мне.