- Ну, вообще, я пришла к тебе, - несколько дрожащим голосом произнесла она, а затем протянула мне цветы. Опустив глаза на потрепанный букет, мне вспоминались те дни, которые мы проводили вместе. Я поднял глаза на неё, молча принимая букет.
- Спасибо, - сказал я. Вынув из букета одну ромашку и немного запачкав её в крови, я протянул её Ребекке.
Она улыбнулась, а глаза её засияли от радости. Ребекка бросилась мне на шею, лаская своим дыханием моё ухо. Ребекка несколько минут висела у меня на шее, а я всё не обнимал её. Я услышал, что она заплакала.
На следующий бой я пришёл уже с более здоровым глазом. Противник несколько раз врубил мне по лицу, но в итоге остался лежать на ринге. Я стянул ремень с джинс, чтобы ещё раз пройтись по телу соперника. Зал шумел и кричал моё имя. Противник, смотря снизу вверх на меня, что-то мямлил о пощаде, буквально-таки чуть не плача.
В последнее время я задумывался над тем, почему же люди терпят боль и позволяют другим издеваться над собой. Вот ты стоишь над ним с новым ремнем в руке, всё его лицо избито в кровь, он рыдает, но не позволяет себе даже задуматься над тем, чтобы убежать. Мне слишком противна человеческая слабость и неумение дать отпор, так что я продолжаю избивать его, пока он не падает головой в собственную кровь. Его глаза наполнены болью и безысходностью, но среди них я не нахожу страха. Он понимает, что я могу с легкостью забить его этим чертовым ремнем практически до полусмерти, но в то же время он отказывается признаваться в этом самому себе. Он будто до последнего момента ищет во мне что-то хорошее, и надеется, что я не такой, каким себя показываю.
Что мы видим за нашими окнами? Мы видим мир, построенный на лицемерии, жалости, боли и похоти, но в большинстве случаев люди отказываются верить в это, однако я каким-то неведомым самому себе способом умудряюсь находить в толпе тех, кто с радостью упадет мне в ноги и будет молить схватить тот же новый ремень, чтобы почувствовать себя принадлежащими мне. Иногда мне кажется, что это дико: сознательно идти на встречу с болью, насилием и жестокостью.
Насколько человек должен быть мазохистом, чтобы побороть один из самых сильных человеческих инстинктов, инстинкт самосохранения? Насколько человек должен быть больным на голову, чтобы позволить тушить сигареты об свое тело, таскать себя за патлы по всей квартире и при этом не иметь права голоса?
Я всегда считал, что жалких и ничтожных людей нужно сжигать на кострах или вешать в гостиной. Как правило они являются лишь инструментом для достижения целей, средством для получения удовольствия или лекарством от скуки, но не более. Обычно такие люди ничего из себя не представляют, они способны лишь на незначительные поступки и одноразовые действия, но стать чем-то особенным они просто не в силах. По-моему, это чертовски грустно - быть никем.
Когда я протянул ему руку, то уже знал, что он ничем не отличается от тумбочки возле моей кровати. Его взгляд был блеклый и потухший, он будто рассыпался изнутри. Конечно же, я хотел добить его окончательно. Думаю, он и сам хотел этого.
Выйдя с ринга, я заметил в толпе миниатюрную девушку с белоснежными волосами. Создавалось чувство, что она перепутала детский мир с этим клубом. Она что-то рисовала с своём блокноте. Когда я подошёл к ней, то смог более четко рассмотреть её.
Острые скулы и большие светлые глаза - придавали ей какую-то индивидуальность. Белоснежные волосы плавно были разбросаны по плечам и доходили почти до пояса. На ней была красная футболка и черные джинсы, но, как я заметил, футболка была испачкана чей-то кровью.
Девушка с интересом рисовала в блокноте, облокотившись на стену, и даже не замечая меня.
- Привет, - улыбнулся я, пытаясь подглянуть в её блокнот, но девушка резко его закрыла.
- Лиам? - спросила она, избегая моего взгляда.
- И как ты только догадалась? - усмехнулся я, на что девушка рассмеялась.
- Меня зовут Аюми, - пропела девушка низким голосом.
- Очень приятно, Аюми, - промурчал я, целуя руку девушки.
Следующие дни и ночи мы провели вместе. Самое смешное в том, что мы не собирались становиться парой. Нам, особенно мне, просто нравилось быть рядом и убивать время. Мы пару недель шарились по заброшенным домам, а как-то Аюми сама предложила мне развести там костер и провести время вместе. И это было вечером, так что была даже какого-то рода "романтика", не смотря на то, что роль кровати выполняла бетонная плита, на которой расстелили куртки.
- Она что, тебе нравится? - накинулась на меня с вопросами как-то Ребекка, когда я выходил из магазина.
- Ты о ком?
- Не валяй дурака, Лиам, ты прекрасно понимаешь о ком я говорю!