«Это был человек, с которым я мог договориться или разругаться, как со старым приятелем, но с ней я мог ещё заняться любовью. Человек, который мог погладить меня по голове, когда я уставал, болел или впадал в депрессию. Человек, который мог заменить мне мать. Это было так, будто я выиграл большой приз».
- Так в чём дело, Джеймс? - спросил ещё раз я.
- Мне просто опротивели люди, которые делают вид, что знают лучше меня. Надоело общество. Мне нужен уют. И классическая музыка. И немного книг. И ты.
Я поднял лицо, чтобы разглядеть её черты лица. Всё это время мне казалось, что она испускает лед и холод. Что никто в мире не растопит её саркастическое сердце. Но теперь она с теплотой смотрела на меня. И я понял, что значит любовь.
- Ты во мне как наваждение, - шепнул я, целуя её коленки.
- Иногда мне хочется, очень хочется, возненавидеть тебя, подумать о тебе очень плохо, взять билет и улететь подальше, где есть другие, но нет тебя. Но, чёрт тебя дери, ты единственный парень, чьи прикосновения доставляют мне удовольствие, понимаешь? Почему ты? Чёрт возьми, Лиам, почему ты? Будь ты, чёрт, самым плохим из всех, я бы все равно тебя выбрала. А знаешь почему?
- Потому что я милашка? - улыбнулся я.
- Потому что я терпеть тебя не могу, а для девушки это значит любить.
Нести не могу - и несу мою ношу. Хочу её бросить - и знаю, не брошу! - Владимир Маяковский, 1922 год
Эй, мой лучик, давай уедем? Сядем в поезд из ржавой меди, накачаем себе комедий, чтоб в пути не пришлось скучать. Побываем в Париже, Ницце, говорят, там легко влюбиться. (Я влюбился в твои ресницы и в округлый изгиб плеча). Время жить: подниматься поздно, целоваться, пока есть воздух, собирать золотые звёзды - будто ягоды, в две руки, - танцевать, пока держат ноги, забивая на все тревоги, проходить на двоих дороги, горы, реки, материки. Находить красоту повсюду, по-наивному верить в чудо, сладким мёдом лечить простуду, поцелуем лечить печаль. Говорить о большом, о сильном, рвать тяжёлые апельсины и сидеть под бескрайне синим, попивая горячий чай спорить, злиться и сквернословить, шею метками рвать до крови, петь заевшее «All My Loving» и ловить волосами дождь. В взглядах ласковых растворяться, греть дыханием жарким пальцы, гордо бремя нести скитальцев. Эй, мой лучик, пора. Идёшь?
Глава девятая.
Лиам.
Оказаться оторванным от тебя - это словно быть без сознания...
Её длинные пальцы с розовым лаком на ногтях сдавливали мне горло. Она впивалась в меня не только поцелуями. Она очень любила боль, а боль полюбила её. Этих касаний мне не забыть.
Мы сидели в моей машине. Минут пять. Затем она напрыгнула на меня, начиная целовать.
Пепельная блондинка широко улыбнулась, продолжая подчинять меня к себе. Хотел ли я этого?
- Стоп, стоп...
Я взял её за запястья, чтобы она не имела возможности коснуться меня.
- Что такое? - взволнованно спросила она.
- Может, просто поговорим?
- Ты издеваешься? - фыркнула она.
- Пока - нет.
Блондинка нахмурилась, но секунду спустя - нашла мои губы. Её руки вырвались из моей хватки, начиная бродить по моему телу. Я не понимал, зачем целую эти невкусные губы.
Её глаза закрыты, дыхание ровное.
Я бросил мимолетный взгляд в окно и уже не смог оторваться. Я замер. Я похолодел.
Кристен стояла на перекрестке, ожидая зеленого света от светофора. Она держала в руках сотовый, каждую секунду то включая его, то блокируя. Какая она красивая...
- Всё, прекрати! - рявкнул я, отталкивая девушку.
- А?
- Убирайся, - сказал я, открывая ей дверь.
- Мудак! - Она вышла из машины, громко хлопнув дверью.
Приведя себя в порядок, я бросился взглядом к Кристен. Она всё ещё ждала.
Я полностью открыл окно машины и облокотился на него, не открываясь от этой девушки. Она что-то пробурчала себе под нос, грозно осматриваясь по сторонам.
Я нажал на сигнал и заморгал фарами машины. Раздался звук, и Кристен подняла на меня взгляд.
Когда наши взгляды встретились, всё вдруг замерло. Замедленная съёмка. Её волосы медленно развиваются на ветру, переодически моргая, она смотрит мне в глаза. Я смотрю на неё.
Я киваю ей головой и игриво поигрываю бровями. Она лишь слабо усмехается, слабо поднимая одну бровь.
Я сигналю ещё раз.
Она улыбается мне, затем поднимает руки и показывает мне средний палец. Я смеюсь в ответ.
Я, жестом двух пальцев, подзываю её к себе.
- Вообще-то я жду такси, - говорит она, когда подошла, заглядывая в окно машины.
- Я уже здесь, - улыбнулся я.