Он не улыбнулся в ответ.
— Привет, тыквочка.
Бен скривился, и Кейт сразу поняла, что сказала что-то неправильное. Теперь он в четвертом классе и «тыквочка» звучит по-детски для него. Фактически, ей было запрещено называть его как-либо, кроме старого доброго «Бен», что, конечно же, было его требованием. Поскольку она была хорошей матерью, то просто уступила необходимости назвать его всеми словами пару раз.
Что, конечно, его раздражало.
Если я не сделаю того, что хочет Марио, что будет с Беном? Во рту появился металлический привкус. Она сглотнула. Не думай об этом сейчас. Позже…
— Он сказал, что ему уже лучше, — отрапортовала миссис Джексон, когда Кейт шагнула вперед, чтобы взять у Бена рюкзак. Как она и ожидала, он был таким тяжелым, как будто внутри кирпичи. Другая компания мальчиков в спортивной форме ворвалась в холл, но, как только они увидели миссис Джексон, перешли на благопристойный шаг. Когда они поравнялись, Кейт увидела, что их четверо, и что Бен бочком пробирается за нее, явно пытаясь спрятаться. Она замерла.
— Здравствуйте, миссис Джексон, — сказали хором два мальчика. Кейт ощущала их насмешливые взгляды на себе и, как она думала, на Бене, который полностью исчез за ней. Она чувствовала, как он сжался, спрятался за ее спиной, и сердце пропустило удар. Когда они уезжали из их маленькой квартирки в Южном Кенсингтоне, где жили, пока она училась в Университете Дрексел, она знала как тяжело Бену. Но она хотела для него лучшего, чем расти в бедном районе, где она боялась отпускать его на улицу без взрослых или посещать школу, куда ходили гангстеры, драки были обычным явлением, а персоналу было все равно. Она хотела, чтобы у него было счастливое обыкновенное детство в нормальном районе, где ездят велосипеды, соседи устраивают розыгрыши, дети играют в летние игры и фонарики в дворе перед домом это неотъемлемая часть жизни. Хотела хорошего образования в теплой, воспитывающей школе, какой и была эта. Чтобы чувство безопасности стало неотъемлемой частью его жизни, чтобы он даже не задумывался об этом чувстве. В общем, хотела для него всего того, чего не имела сама.
— Вам лучше поспешить. Мистеру Фаррису не понравится, если вы опоздаете на физкультуру, — предупредила детей миссис Джексон.
— Как мы можем спешить? Ведь нам нельзя бегать по коридорам,— ответил один из мальчиков, а все остальные начали хихикать.
— А вы, конечно, никогда не делаете того, что нельзя, не так ли? — насмешливо спросила миссис Джексон, подбоченившись и наблюдая как они проходят.
Это вызвало новые смешки, все затрясли головами и ускорили шаг, пока не дошли до пролета, где и исчезли.
— В такую погоду дать им поиграть в баскетбол в спортивном зале, единственное, что может сделать мистер Фаррис. — Миссис Джексон взглянула на Бена, который бочком вылез из-за спины матери, когда мальчики ушли. — Некоторые из них в твоем классе, да, Бен?
— Да, — угрюмо ответил Бен. Он посмотрел на Кейт. — Мам, может, пойдем? Я не очень хорошо себя чувствую.
— Конечно. — Кейт улыбнулась миссис Джексон. Секретарь, направляясь обратно к офису, крикнула через плечо Бену, который был уже в дверях.
— Надеюсь, завтра ты будешь чувствовать себя лучше.
— Спасибо, — ответила Кейт за Бена.
Он скользнул на заднее сиденье, пока она обходила машину и садилась в нее. Складывая мокрый зонтик и рюкзак на коврик перед пассажирским сиденьем, она завела машину и оглянулась на него.
— Итак, не хочешь ли ты съездить к своему педиатру?
Переключив скорость, она отъехала от бордюра.
— Нет.
Звук стеклоочистителей, жужжание печки и тяжелый шум дождя по металлу заглушили ответ Бена. Паленый запах, всегда просачивающийся из отдушин в первые секунды после включения печки, начал просачиваться в салон ее пятилетней машины. Зная, что Бен ненавидит этот запах, Кейт переключила печку, направив воздух вниз.
— Если ты чувствуешь себя плохо…
— Не настолько плохо.
Кейт вздохнула.
— Это не имеет ничего общего с тем, что сегодня они играют в баскетбол в спортивном зале?
Тишина.
Что она перевела как «О, Да».
Когда она повернула налево на Уэст-Оак-Роуд, тихую улицу перед школой, Кейт посмотрела в зеркало заднего вида на своего сына. Его тоненькие плечи были опущены, а сам он угрюмо смотрел в окно. Мальчик выглядел таким маленьким и уязвимым, и она почувствовала знакомый взрыв любви, вины и озабоченности. Она так старалась — но, что если она все делала неправильно?
Что я знаю о воспитании детей?
— Бен Уайт, ты еще когда-нибудь прогуливал?
Опять тишина. Перевод: нет.
— О’кей, расскажи мне все.
Она остановилась перед знаком, подождала пока проедет красная хонда, затем повернула направо на Мэпл Авеню. Они жили на Бич Корт, совсем недалеко отсюда, до школы можно дойти пешком. Это один из самых недорогих районов Фоксчейза, самое большее, на что она могла наскрести. И конечно, подписывая годовую аренду на маленький домик, она уже представляла улыбающегося Бена и его приятелей, прогуливающихся вдоль тротуаров в школу и обратно. В реальности же, каждое утро она отвозила его в школу, а Сьюзи Перри, мать подруги Бена, Саманты, и двух других деток, забирала его после занятий, и он сидел у них дома, пока Кейт не заезжала за ним после работы. А еще у Бена не было других друзей кроме Саманты, которая на класс младше него и (как отчаянно сказал бы Бен) девчонка. И Бен редко улыбался. Что убивало ее.
— Я ужасен в баскетболе.
Тихий голос с заднего сиденья был свиреп и жалок одновременно. Кейт вздохнула еще раз, но сейчас про себя. После самых ужасных событий ее жизни, после ужаса и травмы, это была совсем небольшая боль. Но, тем не менее, острая.
— Это не так,— мягко возразила она, взглянув на него в зеркало. Бен поднял глаза и их взгляды встретились.
— Это именно так, — его голос стал еще тише, и из-за шума машин, ей приходилось напрягаться, чтобы расслышать. Затем, после краткой паузы:
— Никто не хочет брать меня в команду.
Сердце Кейт разбилось. Обычно он не рассказывал о своих проблемах — «Тебе и так есть о чем беспокоиться, мам» как он однажды сказал, когда она спросила, почему он не сказал ей, что старшие дети в его прошлой школе забирали у него ланч, который она упаковывала каждый день. Значит, это беспокоит его очень сильно. Она чуть не сказала: «Не правда, конечно же они хотят брать тебя», — потому что инстинктивно отторгала боль на его лице, хотела подбодрить его, сделать все, что сможет, чтобы доказать, что он ошибается. Но Бен очень легко распознавал ложь. Особенно ее.
Да, он и правда не был хорош в баскетболе или любых других видах спорта. Он пошел в нее не только внешностью — они не спортсмены. Зато он хорошо учился: особенно хорошо получались сочинения и математика. Он отлично владел компьютером. Он смотрел Дискавери с тем же фанатичным рвением, с каким иные смотрят спорт. Он любил читать. Одна из причин, почему его рюкзак всегда такой тяжелый, — в нем всегда лежит пара книг — и одну он читал сейчас, а вторую собирался читать следующей, потому что мог неожиданно закончить первую и тогда остаться без книжек. Как только представлялась возможность — перед уроком, если раньше закончит самостоятельную работу, во время ланча или перерыва, даже если взрослые возражали — он доставал свою книгу и утыкал в нее нос. Учителя его за это любили, а вот одноклассники — не особо. Если добавить к этому, что он был маленьким для своего возраста, стеснительным среди незнакомых и только что перешел в новую школу, то совсем не удивительно, что он не может найти себе друзей.
Но это не означало, что ее это не ранит. Сильно.
Как мне выдержать это? Господи, я не понимаю.
— Они выбирают команды? — осторожно спросила Кейт, пытаясь понять происходящее. — В спортивном зале?
Она подняла взгляд как раз вовремя, чтобы увидеть его кивок.