– Я, когда заведусь, делаюсь просто ненормальным и могу наговорить что угодно. Но на это не стоит обращать внимания. О Боже! Неужели это жареный цыпленок? Быть того не может!
– Целый цыпленок и целый яблочный пирог.
– Мне кажется, я смогу съесть и то и другое целиком.
– Мне тоже так кажется.
Пока Девон вгрызался в куриную ножку, Линнет осмотрела комнату. На дальней стене висела полка. Линнет подошла поближе, чтобы полюбоваться резными фигурками. Ей трудно было рассмотреть их в темноте, однако они явно очень походили на те, что Линнет видела при входе в лавку. Она провела по одной из фигурок пальцами, наслаждаясь безупречной плавностью резьбы. Девон с интересом наблюдал за ней.
– Это твоя работа?
Он кивнул с набитым ртом.
– Девон, ты хоть понимаешь, что это настоящие произведения искусства? Ты мог бы продавать свои фигурки за большие деньги, если бы жил на востоке, в Европе.
На минуту он перестал жевать.
– Ерунда, просто балуюсь ножичком. У моего отца получалось гораздо лучше, чем у меня.
– Трудно представить! – Она взяла другую фигурку. – Каким он был? Ну, твой отец? Девон улыбнулся.
– Хороший был человек. Все его любили. О таком отце мальчишка может только мечтать. Когда надо, оставлял меня в покое, а иногда дубасил меня от души, тоже когда надо.
– Он ведь был не таким уж старым, когда умер, да?
– Да, – угрюмо подтвердил Девон.
– Как это произошло? – тихо спросила Линнет.
– Медведь. – Казалось, в это единственное слово Девон вложил всю свою печаль, которую носил в себе с тех самых пор, как медведь разорвал на части его обожаемого отца. Гэйлон тогда еле удержал Девона, чтобы тот не бросился на зверя с голыми руками. Впоследствии Девон поражался, откуда у старика взялось столько силы, ведь Девон был уже здоровый детина двадцати трех лет.
– Ты можешь взять несколько штук, если хочешь. – Он махнул рукой в сторону полки. – Да хоть все забирай, мне все равно.
– Как это все равно?! Они прекрасны, их нельзя раздавать направо и налево.
– Я что-то не понимаю тебя.
– Нельзя отдавать их кому попало.
– Почему? – спросил он суровым голосом. – Эка важность. Они же мои, захочу – сделаю еще. И не таких еще нарежу.
– Девон Макалистер, только, пожалуйста, больше на меня не сердись. С меня уже вполне достаточно на сегодняшний вечер.
Ее слова напомнили ему о Корде, и он замолчал.
– Я с удовольствием взяла бы одну, однако здесь темно, и мне трудно решить, какая мне больше всех нравится. – Она подошла к Девону. – Если ты уже поужинал, я заберу корзину.
– Замечательный ужин, один из самых лучших в моей жизни, – сонным голосом сказал Девон, закидывая ноги на постель. – Спасибо.
– Спокойной ночи, Девон, – произнесла Линнет, стоя около двери.
– Спокойной ночи, Линнет.
Наутро Линнет пришла в лавку, однако Гэйлон сообщил ей, что Девон спозаранку уехал, причем его лошадь была нагружена провизией.
– Каждый раз, когда появляется Корд, он уезжает, – добавил Долл. – Навещает своего прадеда из племени шоуни.
– Не беспокойся, он вернется, – утешил ее Гэйлон.
Линнет даже не представляла себе, насколько одиноко она будет себя чувствовать эти несколько дней. Она навестила всех обитателей Шиповника, но у них была своя жизнь, и им было не до нее.
Когда Корд пригласил ее покататься на лошади, она, хоть и не сразу, но согласилась. Ей хотелось выяснить причину их с Девоном вражды.
Корд, уперев руки в бедра, чуть ухмыляясь, смотрел на нее с высоты своего роста.
– Ты ведь не боишься меня, не так ли? Окинув его изучающим взглядом, Линнет ответила:
– Нет, не боюсь.
– Тогда больше нет вопросов. Я взял у Флойда Такера еще одну лошадь, так что в любое время, как только ты будешь готова, мы можем ехать.
Возможность проехаться верхом и ускакать подальше от этого поселка показалась Линнет очень заманчивой.
– Я с удовольствием покатаюсь на лошади, Корд. Позволь мне захватить шаль.
Корд наблюдал за ней: вот она зашла в лачугу. Он перевел взгляд на серое небо. «Да, сэр, – подумал он, – все идет как надо».
Погода стояла не по сезону теплая, и Линнет слышала, как все они в один голос твердили, что это ненадолго. Сегодня как раз набежали облака, и все указывало на перемену погоды; все как будто поникло и сжалось, и малейший звук в лесу сопровождало долгое эхо. Корд почти не разговаривал, увлекая ее по узкой тропинке в глубь леса. Казалось, они проскакали уже много миль.
– Корд, мы далеко уже отъехали от Шиповника? Девон все пугал меня, что так можно угодить к индейцам.
Обернувшись, Корд осклабился.
– То, что мой двоюродный братец иногда живет у индейцев, вовсе не означает, что он – единственный, кто может с ними ладить. Не сомневайся, я не повел бы тебя в опасное место. Впрочем, мы уже прибыли.
Линнет подъехала к нему, и они, сидя на лошадях, залюбовались широкими голубыми просторами реки Камберленд.
– Красиво, а? – нарушил тишину голос Корда.
– Да, просто дух захватывает. Он спешился.
– В Англии есть что-нибудь подобное этому?
– В Америке все какое-то очень большое, даже люди выглядят более рослыми.
Корд подошел и протянул Линнет руки – точно так же, как это много раз проделывал Девон. Она положила руки ему на плечи, и он поставил ее на землю, но не выпустил ее, а плотно прижал к себе. Он пристально заглянул ей в глаза, и Линнет почувствовала, как быстро застучало ее сердце. Оттого, с какой привычной уверенностью Корд держал ее в своих объятиях, у Линнет захватило дух. Не отводя взгляда от ее глаз, Корд медленно привлек ее лицо к своему. Он нежно коснулся ее губ своими губами, а затем силой заставил ее открыть рот. В первый момент она испугалась, но потом испытала ощущение, которое вовсе нельзя было назвать неприятным; собственно говоря, поцелуй ей понравился. Корд наконец оторвался от ее рта и положил голову Линнет себе на грудь – она услышала, как гулко бьется его сердце. Как ни странно, ее собственное сердце вернулось к нормальному ритму.