Линнет заметила, как он старался не упоминать, что это и его мать тоже.
– Папа бывало говорил, что в один прекрасный день они вернутся. Корд мог бы поддержать отца.
Наблюдая за ним, Линнет уловила, какая любовь к отцу звучала в его голосе. Корд интересовал Девона постольку, поскольку он мог как-то помочь отцу.
– У Корда все могло пойти по-другому, если бы он делился с моим отцом. Линнет улыбнулась.
– Раз уж мы заговорили об отцах, ты хоть понимаешь, что ты тоже отец?
Девон взглянул на Миранду, игравшую с черно-белым котенком.
– Пока еще не очень. Она такая малюсенькая и… Миранда, можно мне взглянуть на котенка?
Миранда подняла глазки, удивленная тем, что слышит свое имя из уст человека, который спал на постели ее матери и требовал к себе так много внимания. Она поднялась и уставилась на него – две пары голубых глаз изучали друг друга. Девон протянул ей руку. Взглянув на нее, Миранда отпрянула назад и спряталась за юбкой Фетны. Однако при этом она улыбнулась отцу.
– Она мне нравится, Линнет. Очень хорошенькая.
– Я рада, что она тебе нравится, – саркастически заметила Линнет. – Мне противно думать о том, что, по мнению некоторых, мне приличней было бы вернуть ее туда, откуда она появилась.
Фетна фыркнула, чуть не рассмеявшись, а Девон широко улыбнулся.
– Вам доводилось встречать женщин с таким острым язычком? Уверен, что нет. Фетна улыбнулась.
– Кажется, иногда ей не мешало бы его и прикусить. – И она многозначительно посмотрела на Миранду.
Линнет, смутившись, переменила тему разговора.
– Девон, когда же ты сделаешь для Миранды кукольную головку? По-моему, у тебя уже достаточно сил.
Девон так посмотрел на нее, что Линнет поторопилась перевести взгляд на свой фартук, полный бобовых стручков.
– Сделаю, как только ты дашь мне деревянную чурку.
– Только окажи, что именно тебе нужно, и я постараюсь подобрать.
– Ха! Притащишь мне какую-нибудь дубовую колоду или кусок сухого орехового дерева!..
Линнет не понимала, что, собственно, плохого в дубе или орехе, и не могла скрыть своего недоумения.
– Вот видите, – пожаловался Девон Фетне, потом снова обернулся к Линнет. – Мне осточертело сидеть взаперти, скоро я начну резать стены собственными зубами. Почему бы нам не выйти на свежий воздух?
– Прямо сейчас? Так ведь нельзя.
– Почему?
– А твои ноги? Они еще не зажили, и, кроме того, мне нужно готовить еду и…
– Идите, идите, – сказала Фетна, – а мы с Мирандой обо всем тут позаботимся.
Линнет открыла рот, чтобы возразить.
– Что такое, Линна, ты, похоже, боишься остаться наедине со мной? – с ухмылкой заметил Девон. – Чего это ты, ведь я такой беспомощный.
Нет, на этот раз ему не удастся заставить ее покраснеть.
– Конечно, мы можем и пойти. Я нисколечко тебя не боюсь. Девон Макалистер.
Они вместе направились к крыльцу, причем Девон передвигался с большим трудом. На крыльце он прихватил небольшую ручную пилу. Чуть задержавшись, он погладил висок Линнет.
– Я тоже тебя не боюсь, Линнет… Макалистер! Она прошла мимо него, однако, когда Девон остался позади, улыбнулась.
– Подожди, – сказал он. – Я не могу так быстро.
Обернувшись, она увидела гримасу боли на его лице – это он пытался наступать на полную ступню. Линнет взяла его под руку, и он был рад воспользоваться ее помощью.
– Девон, тебе не следовало бы выходить из дома, тебе пока еще рано пытаться ходить.
Он улыбнулся, глядя на нее о высоты своего роста. Улыбка получилась немного кривой, но все равно это была улыбка.
– Весенний день, проведенный на воздухе с хорошенькой женщиной, которую я люблю, поможет мне больше всякого снадобья. Ты ведь не откажешь мне в таком удовольствии, верно?
Линнет прислонилась затылком к его плечу.
– Нет, Девон, я ни в чем не могу тебе отказать.
– Не может быть! Тогда это действительно будет самый приятный день!
– Прекрати сейчас же, или я опрокину тебя на твою больную спину, – На мою спину? Мне вспоминается ночь, проведенная мною на спине, в то время как одна английская девочка…
– Девон!..
Он рассмеялся, но продолжать не стал. Когда они добрались, наконец, до заросшей клевером опушки, Девон с облегчением опустился на траву. Сняв с него мокасины, Линнет обнаружила, что его обожженные ступни в нескольких местах треснули и кровоточили. На ее глазах выступили слезы.
– Иди сюда, глупышка, и чтобы я не видел у тебя такого лица! Ступай лучше к тому тополю и присмотри для меня веточку.
Добыть кусочек дерева, который устроил бы Девона, оказалось делом непростым, и Линнет по-настоящему оценила дар Девона, увидев, как много времени требуется ему для создания всего лишь одной фигурки и скольких творческих мук это стоит.
– Предупреждаю, что фигурка получится довольно грубой, потому что у меня нет с собой специальных инструментов для резьбы по дереву.
Линнет подняла брови, но ничего не сказала, садясь с ним рядом. Так приятно было просто смотреть на него, видеть, как он двигается и как ему тут хорошо.
Взяв в руки деревяшку. Девон достал нож и стал вырезать, одновременно заведя разговор:
– У меня было много времени для раздумий, пока я лежал там, Линна, и я обмозговал все, что ты сказала мне в то утро, когда случился пожар.
– Девон, я…
– Не перебивай меня. Ты свое слово сказала – теперь мой черед. Я в жизни ни с кем так не обращался, как с тобой, прости меня, но тому были свои причины, особенно одна. Наверное, я всегда испытывал к тебе сильные чувства, иначе едва ли решился бы пойти против Крапчатого Волка. Я просто понял, что не могу позволить умереть тому, кто заботится о людях так, как это делала ты, хотя твоя жизнь висела на волоске. Нельзя сказать, что я влюбился в тебя, но что-то, конечно, было… Но потом, когда ты хорошенько отмылась, я поймал себя на странном чувстве, будто ты предала меня. Возможно, спасая невзрачное и жалкое создание, я упивался собственным благородством, но, увидев, что ты совсем не жалкое создание, я стал чувствовать себя так, словно надо мной посмеялись. Думаю, что лучше объяснить я не смогу.