— Птаха вернется к родителям?
— Нет. У нее есть друг, который заберет ее и ребенка из больницы и отвезет в надежное место. Я звала ее к себе, но она боится, что Эд выследит меня. А там, как она думает, муж ее не найдет. — Джей выписывала ногами круги по воде. — Знаешь, я даже представить себе не могу, что нельзя обратиться за помощью к родителям…
— Я тоже. Мы с отцом видимся редко, но на все смотрим одинаково, но я никогда не сомневаюсь, что он мне надежная опора.
— Он все еще служит?
— Ремингтоны не уходят в отставку до смерти или по крайней мере до глубокой старости. Так служили мой дед, прадед, прапрадед и все Ремингтоны аж до Гражданской войны. Из меня тоже собирались сделать шестого генерала Ремингтона.
— Теперь мне ясно, почему ты такой важный. Генерал Ремингтон, сэр! — Джей салютовала фонтаном брызг, хлопнув ладонью по воде.
— Я не важный. У меня просто аллергия на советы, каким я должен быть.
— Как я тебя понимаю! У меня четыре брата, которые очень любили давать советы, но почему-то все эти советы работали на них. И если бы я не воевала с ними за свою независимость, они бы просто вытирали об меня ноги. Золушка — ничто по сравнению со мной. К счастью, моя мама еще в раннем детстве объяснила мне, что время волшебниц-крестных давно прошло и всего надо добиваться самостоятельно. Она заверила меня, что одобрит любые мои действия, если только я буду сама заботиться о себе в любых ситуациях.
— Неужели твоя мама думала, что ты не сумеешь о себе позаботиться?
— Мама считает, что сделала великое дело, внушив мне это. Только сожалеет о том, что я слишком, по ее мнению, независимая. — Маме следовало бы посоветовать мне, как позаботиться о себе, когда сексуальнейший в мире ковбой сидит рядом буквально в нескольких сантиметрах и теребит завитки волос за ухом.
— Она права.
— Ты говоришь так потому, что ты мужчина. Мужчины боятся независимых женщин. — Вместо шутки ее слова прозвучали как страстный вызов.
Люк засмеялся.
Любое, даже слабое движение вызывало маленькие волны на поверхности воды. Они плескались о тело Джей, заставляя тенниску легко касаться ее чувствительной кожи.
— Ну как? Все прошло, мышцы больше не болят?
— Все великолепно, — солгала Джей.
— Давай, я посмотрю. — Он подвинулся ближе. — Позволь мне поработать немного над ногами. — Прежде чем Джей догадалась, что именно он задумал, Люк положил ее ноги себе на колени и начал массировать икры. — Расслабься! Ты жесткая, как доска.
Расслабься! Да он ненормальный! Как она может расслабиться, если его прикосновения разжигают ее?! Что там горячая вода в сравнении с огнем, побежавшим по венам.
— Люк, это не лучшая идея!
— Нет? Тогда прикажи мне остановиться, леди!
— Я не могу, — прошептала она.
— Ну и хорошо, О'Брайен, — медленно произнес Люк.
Запустив руки под тенниску, он поднял Джей и посадил ее к себе на колени.
— Боюсь, что не смогу остановиться…
Те немногие детали одежды, которые были на них недавно, плавно опускались на дно бассейна…
— Мне следовало бы догадаться, что ты найдешь способ раздеть меня.
Мягкая вода ласкала ее разморенное тело. Джей почувствовала, как ее охватывает желание. Она стала мягкой как воск, забыла обо всем на свете. В последний раз, подумала она с грустью.
— Я растворяюсь в твоих объятиях, Люк, — шепнула она.
— Я тоже, — ответил он, ища губами ее губы.
Облака низко повисли, обещая снегопад. Джей вышла из здания суда. Изучение документов по делу Птахи заняло гораздо больше времени, чем она предполагала. Люк, должно быть, заждался ее к обеду и, без сомнения, уже доел последний кусок пирога с банановым кремом, который Сюзан, по-видимому, всегда для него приберегает. Случайным людям она предлагает все, что угодно, кроме того, что они хотят. Джей конечно же отнесена ею к этой категории.
Прошло уже два дня после купания в термальном бассейне. Всем своим поведением Люк дал понять, что сожалеет о том, что случилось. Он не только не воровал больше ее поцелуи, но и вообще не настаивал на ее постоянном присутствии. Ни днем, ни тем более ночью. Он больше не брал ее кормить коров, кататься верхом. Появлялся только пообедать, а после обеда сразу же запирался в кабинете. Джей подозревала, что он специально придумывает отговорки, чтобы только не оставаться с ней наедине.
Он отгородился от всего безликой вежливостью. Джей не могла, да и не хотела навязываться, но последние две ночи она представляла, как пройдет в его спальню и докажет ему, что воздержание не охладило ее страсти.
Однако опасение, что Люк больше не чувствует к ней влечения, сдерживало ее. Что, если он оттолкнет или, того хуже, из жалости позволит ей остаться?