Руперт наконец-то отпустил Винсента, в то время как Пеппи – одна из малюток пони – явилась за его багажом.
– Знакомство с гостями вот-вот начнётся. Идём со мной, – позвал Руперт.
Ошарашенный мыслями о мраморных фонтанах, извергающих жидкий шоколад, Винсент едва поспевал за вихляющей походкой Руперта, спешившего к группе гостей, собравшихся возле пальм. Все как один дружно глазели на потолок.
– Смотрите-ка, рога ожили! – заметил Руперт.
Тогда и Винсенту стало интересно: что же они все разглядывают? Оказалось, что на одном из канделябров в виде лосиных рогов болтался щуплый мальчишка. «Вот это да! Что он вытворяет?»
– Макс, спускайся! – окликнула мальчишку мать. – Хватит дурить! Ты забыл, что случилось в прошлый раз, когда ты полез на люстру?
– Твоя мама пр-р-рава, Макс! – подхватил Руперт. – Хотя, на мой взгляд, ты необыкновенно смотришься с рогами на голове, под ними должно быть ещё пять сотен килограммов живого лося. Почему-то мне кажется, что тебе такой вес не унести.
Мамаша уже успела взгромоздиться на кресло и теперь пыталась схватить мальчишку за ногу.
– Не-а! – Макс так резко задрал ноги, что канделябр закачался. Похоже, это сильно обрадовало Макса, и он принялся нарочно раскачиваться, чтобы расшатать рога ещё сильнее. – У-ух!
По залу разнёсся низкий стон: бедный канделябр подал голос, словно это был настоящий лось.
Гости в толпе заахали и кинулись врассыпную.
– Макс, я тебя умоляю! Пожалуйста! СЛЕЗАЙ ОТТУДА!!! – надрывалась его мать, причём в уголках её губ таился не только новый испуг, но и следы постоянной нервотрёпки и страха.
– Винсент, ты не собираешься его оттуда снять? – спросил Руперт.
– Чего?
– Так, только без паники. Ты что-нибудь придумаешь! Слушайте все, идите за мной! Прохладительные напитки будут поданы на балконе! Вы же просто умираете от жажды! Идём, идём, идём! – закурлыкал портье, совсем как индюк.
Все поспешили подчиниться его призывам, за исключением Винсента и матери Макса.
Винсент так и стоял, как оглушённый. Что, скажите на милость, он должен делать? Как ему снять с канделябра этого полоумного Макса?
Тем временем мама Макса продолжала причитать и махать руками, а Макс успешно раскачивал крепления рогов.
Постепенно холодный ужас скрутил внутренности Винсента и пополз вверх, отчего тут же пересохло в горле.
И тут его осенило.
«Фокусы!» Когда-то Винсент увлекался ими – очередная бесплодная попытка найти способ привлечь внимание Тома. В любом случае терять ему было нечего.
– Эй, Макс! – крикнул он. – Смотри!
Винсент поднял руки и сложил их так, чтобы казалось, будто он отрывает кончик большого пальца и ставит его на место. Макс прищурился, разглядывая, что это делает Винсент. А потом просто разжал руки и плюхнулся в кресло, как комок разваренных спагетти. Он тут же вскочил на ноги и побежал разглядывать волшебный палец Винсента.
– Ох, спасибо тебе, спасибо, спасибо! – запричитала мать Макса.
Винсент, уже уставший держать руки задранными, наконец смог их опустить. Он с облегчением вздохнул и отправился вслед за остальными гостями.
– Молодец, Винсент! – приветствовал его на балконе Руперт. – Мои усы прямо чуяли в тебе эту сообразительность! Не люблю хвастать, но должен сказать, что у меня самые чуткие усы по эту сторону от Катманду!
Винсент кое-как махнул Руперту, мол, всё в порядке, и постарался скрыться в задних рядах гостей. Его шокировало то, с какой лёгкостью Руперт назначил его спасителем Макса! Это что, его обычный образ действий – разрешать чрезвычайные ситуации при помощи одиннадцатилетних новичков? А что, если бы Макс упал? Или канделябр упал на него? И что это, скажите на милость, за чуткие усы?
– Теперь встаньте в кр-р-руг, встаньте в кр-р-руг, встаньте в кр-р-руг, и добро пожаловать в Самый Необыкновенный Отель в Мире!
С балкона открывался бесподобный вид. Находясь на одном конце долины, можно было увидеть её противоположный конец. Винсент потихоньку приходил в себя и уже смог обратить внимание на других гостей. Прежде всего его удивила их неоднородность. Он всегда считал, что в Самом Необыкновенном Отеле в Мире останавливаются сплошь и рядом только самые крутые богачи, и кое-кто из этих людей, несомненно, таким и являлся, зато были и такие, что как будто вышли из проходной фабрики «Кот-Рыболов». Они носили потрёпанные костюмы. У них в глазах застыла усталость. А обувь запылилась и потрескалась.