– Пойду-ка я, пока совсем не опоздал. Яйца на плите.
Винсент сел за кухонный стол и стал смотреть, как сыплется песок в часах, отмеряющих время варки яиц. У них всегда были яйца на завтрак. Потому что Том ничего не ел, кроме яиц. Всё прочее просто швырялось в стену.
Роуз с сердитым видом явилась на кухню и села. Она демонстративно закинула на стол ноги в полосатых носочках и дутых пластиковых босоножках, которые она любила за то, что у них имелось некое подобие каблучка. Винсент не обратил на неё внимания. Дождался, когда последняя песчинка проскользнёт через стеклянное горлышко, поднялся и снял с плиты тяжёлую кастрюльку с яйцами. Кипящая вода с шипением качалась между стенками.
– Ой, – вырвалось у Винсента, когда кастрюлька качнулась слишком сильно, и ему на руку брызнуло кипятком.
– А ты чего хотел? Она же только что кипела, тупица! – тут же заметила Роуз. Она успела причесать брови зубной щёткой и старалась напустить на себя угрожающий вид.
– Да неужели? – ехидно отозвался Винсент. Он выудил одно яйцо, вскрыл скорлупу и поставил перед сестрой.
– Ты хоть представляешь, какое море чувств я могу выразить с помощью одних лишь бровей? – Роуз прикрыла нижнюю половину лица краем одеяла, чтобы было видно только брови, двигавшиеся вверх-вниз, справа налево, словно пара мохнатых гусениц, оказавшихся на беговой дорожке. – Буквально сотни! – заявила она.
Винсент лишь закатил глаза.
Роуз надменно уставилась на превосходно сваренное яйцо.
– ЭТО я есть не собираюсь! – она решительно отодвинула свой завтрак. – Оно недоварилось!
– Тогда готовь себе сама, – сказал Винсент.
Он уже успел заварить чай для мамы и на цыпочках шёл по коридору к родительской спальне. Том заснул на тюфяке на полу. Винсент отлично помнил тот день, когда мама с папой вернулись домой и дали ему подержать новорождённого братика. Он был так рад. Ничего в жизни Винсенту не хотелось так, как стать старшим братом. Конечно, он уже был старшим братом для Роуз, но Роуз, судя по всему, в братьях не нуждалась. Она всегда желала всё делать сама. И когда я говорю «всё», то имею в виду именно это. Даже её первыми словами было «Я сама!», и такой она и выросла. Я сама! Вот почему Винсента так привлекала возможность иметь младшего брата, чтобы гулять с ним, и учить всяким штукам, и присматривать за ним. Увы, Тому старший брат был нужен ещё меньше, чем Роуз. По правде сказать, вряд ли Том вообще понимал, что у него есть брат. Как будто Винсент был невидимкой.
И это, пожалуй, было для Винсента горше всего.
Это было так обидно, что Винсент даже не смел об этом думать.
Он не сказал бы об этом никому. Даже самому себе.
Наверное, в самой глубине души он надеялся, что если игнорировать эту горькую правду, она как-то исчезнет сама собой.
Мама, всё ещё не проснувшись толком, прижала к губам палец, требуя тишины. Она выглядела усталой – то есть более усталой, чем обычно, – когда перешагнула через Тома и выскользнула в коридор.
– Не надо носить в спальню ничего горячего, – сердито прошептала она на ходу, забирая у сына чашку с чаем и направляясь на кухню. – Ты же знаешь, какой у тебя брат.
Это было ещё одним признаком неспокойной ночи: сердитые родители.
– Роуз, ноги на пол, – велела мама, со стуком опуская чашку на стол.
Роуз, продолжая наводить красоту на брови при помощи зубной щётки, села прямо, в то же время стараясь поймать взгляд Винсента и в отчаянии сигналя ему на своё позабытое яйцо, готовое вот-вот упасть с края стола.
Винсент не поддался на призыв о помощи и сделал вид, что ничего не замечает.
– Так. Дай-ка я на тебя взгляну, – сказала мама, собирая длинные пышные волосы в низкий узел. В последнее время она почти не делала такой узел. Чтобы у Тома не возникло желания за него схватиться.
Винсент выпрямился во весь рост и расправил плечи, пока мама придирчиво разглядывала его. Мальчик безуспешно постарался поддернуть вниз рукава рубашки: они кончались чуть ниже локтей.
– Слишком короткие.
– Закатай их. И никто не заметит, – предложила она.
Пока Винсент возился с рукавами, из спальни послышался страшный треск, как будто что-то сломалось, а следом тяжело грохнуло.
И тут же грохнуло снова. БУМ.
– Ох, только не это! Что он опять натворил? Там уже больше нечего ломать! – и мама Винсента устремилась обратно в спальню.
– Позвони нам, чтобы мы не беспокоились, хорошо, Винсент? – крикнула она на бегу. – Посмотри у меня в сумочке, там должна быть мелочь тебе на автобус!
Винсент долго копался, пока нашёл несколько монеток и переложил их в пластиковый пакет, где уже лежала его пижама. И тут он заметил пропажу.