нул её таки под конец. Не больно, а некомфортно эдак, скажем…
- Баходир-ака, я не хочу в прядильный, я не умею прясть.
- Пачему тагда не идешь пляц фляк махать? Адин рас год – муста-
килик куни – трудна полчаса фляк махать?
- Баходир-акаджон – вы поймите – участие в мероприятиях по слу-
чаю
дня
независимости
республики
Узбекистан
–
это
ДОБРОВОЛЬНОЕ дело каждого осуждённого. Я не хочу махать
флагом на плацу по поводу этого знаменательного события. Хотя ко-
нечно в целом одобряю, как и падение берлинской стены.
- Твоя берлин стена я мамина мама ибаль! Кутокка не хочешь-сан, ман саньга очькога шуни фляк пристроить киламан, ссука. Бор е-
каль, патеряйся нахуй, кутакбаш.
На столе у отрядного звонит телефон. Отрядный продолжает из-
рыгать проклятия и не обращает на телефон никакого внимания.
Телефон звонит все громче и громче, и наконец, его звук становится
13
таким невыносимо громким, что мне кажется, звенит с вибрирую-
щим грохотом вся вселенная.
Я встряхиваю головой, чтобы грохот звонка не разорвал мне пере-
понки, открываю глаза и первое, что вижу это серую Нокию, подска-
кивающую на вибраторе-эпилептике прямо перед моим носом.
Тяну руку – но уже поздно, звонивший явно удовлетворён тем, что
разбудил меня в мокром испуганном поту, он тут же перестаёт
звонить.
Пока открываются глаза, чешу под резинкой трусов. Идиотская
привычка, но никак не могу взять это под контроль.
Прошло уже больше пяти лет, а такие сны все ещё посещают ме-
ня. Явственно оказываюсь в зоне, в арестантской робе с биркой на
груди, и с постоянным холодным страхом предвкушения беды.
Какое же счастье проснуться на свободе, в нормальных, а не
«хозяйских» трусах, этого кайфа не передать.
Проблемы? Все проблемы кажутся полной хуйней, когда вспоми-
нается отсидка со всеми её вывертами и сюрпризами. Нет, не стоит и
сравнивать. Если хотите знать… .
БЛЯ-А-ДЬ! Проклятый телефон!
- Hello?
- Is Jeff there please?
- No, sir, it is a wrong number.
- You don’ give me this “sir” bullshit, man, you tell Jeff - he aint payin’
tomorrow I’m gonna kick his ass…
- WRONG NUMBER
Сволочная телефонная компания. Они порекомендовали мне по-
менять номер мобилы, чтобы улучшилось качество приёма. Каче-
ство осталось прежним, но регулярно стали звонить какие-то мудаки
ищущие то Джефа, то вообще какого-то Густаво Хернандеса. И все
без исключения требуют, что я немедленно расплатился.
Заебали. И так проблем хватает выше крыши.
Помню, как я сюда прилетел – самоуверенный, наглый и сытый.
14
Что? После шести лет по узбекским колониям я не смогу выдоить
и развести разжиревших и мягкотелых поклонников бейсбола и биг-
мака? Эта страна у меня в кармане!
Первое впечатление моё от Америки – унитазы все как один засо-
рились в аэропорту Кеннеди. Вода чуть ли не через край хлещет. Да-
а.
Суровая реальность далёкая от голливудского глянца.
Однако была в этом и ирония глубокая – так как в скором доволь-
но времени пришлось мне эти унитазы чистить. Ну не эти самые, ко-
нечно, да ведь какая хрен-разница. Окунулся в жизнь, можно сказать
с головой.
Помнится листок-форма которую заполняешь когда самолёт уже
начинает снижение над океаном, омывающим Нью-Йорк – нельзя
то, не стоит делать это, ни в коем случае не предпринимайте следую-
щее, даже не пытайтесь соваться туда-то, держитесь подальше от
этого и, да, в конце самом – добро пожаловать в Соединённые
Штаты…
Я стал Винсентом. Перешёл на следующий уровень
Я – Винсент. Иногда Винни, иногда Вин, иногда даже Винсенте, но
чаще Винсент.
Вспоминается сразу «Паспорт» Данелия – где главный герой встре-
чает в Тель-Авиве бывшего зэка-Янковского и кричит ему:
- Эй, Боря! Боря!
А тот так испуганно смотрит по сторонам и говорит
-Какой я тебе тут Боря?! Борах я! Б-о-р-а-х!
Довольно быстро промотав те несчастные пару штук, что удалось
привезти с собой, я с энтузиазмом принялся искать работу.
Я ещё и малейшего представления не имел, с какой изощрённо
продуманной системой предстояло столкнуться.
В стране на тот момент было 14 миллионов нелегалов. Об их нали-
чии знали все - от директора ФБР до последнего пропойцы шерифа в
каком-нибудь Кэтскиллз, Апстейт Нью-Йорк.
Они были нужны – унитазы должны блестеть каждый день, это
элемент культуры. Но если дать им документы – то со своей работо-
способностью и приобретённым в третьих странах иммунитетом вы-
живания – они очень скоро сдвинут с насиженных мест БЕЛЫХ.
15
Тех, кто трудится по сорок часов в неделю максимум, меняет ма-
шину через каждые три года и имеет чуть больше телевизоров в до-
ме, чем машин в гараже – средний класс, позвоночник Америки.
Добропорядочные граждане.
А мне предстояло стать жопой Америки – частью той невидимой
силы, которая, как Дракула появляется темной ночью и совершив
свои странные обряды по чистке и натиранию до блеска отхожих
мест,
исчезает
с
первыми
лучами
солнца,
уступив
место
ЛЕГАЛЬНЫМ. Людям в законе. Или в загоне закона. Овцы ебанные.
В Германии, Франции и Англии существуют огромные проблемы с
гастарбайтерами получившими документы, они вечно чем-то недо-
вольны. Требуют равенства. Автобусы жгут, шумят.
В Америке НЕТ гасторбайтеров и нет проблем. Нелегалы везде, о-
ни могут годами работать на одном месте, купить дом и машину, но
стоит им хотя бы чуточку выебнуться, они исчезают. Кто-то мне го-
ворил, что это бардак. А я вам говорю – это система. Система.
Почему вот только Россия, во всем тупо копирующая спорный а-
мериканский опыт этой превосходной наработки не приемлет?
На хрен регистрация? Кормить младшие ментовские чины? Нао-
борот – нужна негласная инструкция: нелегалов не трогать, а реги-
страции просто не давать.
Тогда в час «альфа» - можно их всех без разбора в теплушки – и в
степь, как в старые добрые времена.
А то нашли что срисовывать - ЕГЭ долбаный! Да поговорите с лю-
бым американским средним выпускником – много интересного узна-
ете. Например, что Польша – это часть России, а Биг Бен – дежурный
бургер в закусочной Ред Робин. Вы хотите своих детей в «это»
превратить?
Вы,
друзья,
должны
сегодня
лечь
костьми,
чтобы
слова
«передовой американский опыт» звучали на русском как нецензур-
ная брань. Иначе можете увидеть свою будущее, посмотрев недель-
ку новости какого-нибудь небольшого местечкового телеканала в
Мичигане.
Демократия здесь, безусловно, существует, и конституцию все ко-
му не лень не перекраивают, но здесь есть другие гораздо более
жёсткие способы контроля – кредитные карточки и фармацевтиче-
ская промышленность.
16
Карточку вы может заграбастать лет с шестнадцати, а потом ещё
одну и ещё и дом и машину и даже лодку, чтоб потом всю жизнь
трястись, чтоб ни дай бог с работы не выперли – все отберут. Тут и, кстати, вас и сажают на успокоительные таблеточки.
Хотя на антидепрессанты добрый доктор, получающий комисси-
онные с каждого выданного рецепта может посадить вас ещё рань-
ше. Лет эдак в шесть, да ещё и по рекомендации школьного совета.
Есть у них такой приговор – гиперактивность. Мол, слишком