Глава двадцатая
Танец с джентльменом — это потрясающий способ завести разговор, демонстрируя лучшие танцевальные па. Достойная Женщина двигается грациозно, по танцевальному залу она перемещается с изяществом. Она избегает сложных или чрезмерно размашистых элементов, и она всегда, без исключений, позволяет вести джентльмену.
Матильда Бим, руководство «Любовь и отношения», 1955
— За грушевый сидр! — Я поднимаю бутылку, произнося тост.
— И за Соединенные Штаты Америки! — добавляет Пич, радостно чокаясь своей бутылкой о мою.
Сначала мы вкусно и дешево отужинали закусками в забегаловке, потом прошлись по пабам в Сохо и в итоге обосновались в кабинке в «Твистед Спин», модном подвальном клубе, о котором популярный блог «Люблю Лондон» отозвался как о «оригинальном лондонском месте для встреч с инди и роком». Музыка подобрана со вкусом и играет не настолько громко, чтобы невозможно было слышать ничего вокруг, цена на сидр вполне оправдана, а мрачноватая, сексуальная, индустриальная атмосфера полностью отрезает от внешнего мира со всеми его проблемами. Моя утопия.
Чтобы расшевелить Пич, понадобилось время: первый час наше общение было довольно нескладным, и основной темой была недавняя жара, после чего мы обсуждали, кому какая погода нравится, какая не нравится, и какая не вызывает никакого отклика. К счастью, когда мы добрались до третьего паба, пиво ее немного расслабило, и Пич, согласно моим надеждам, стала превращаться в потрясающего компаньона для тусовок, хоть и со своими незначительными странностями.
— Джесс! — перекрикивает она раздающуюся из колонок песню группы «Arcade Fire». — Может, нам надо придумать тебе прозвище?
— Чего? — кошусь я на нее.
— Как называть тебя. — Она заглушает отрыжку. — Друзья так делают. В «Балбесах»[41] у всех были прозвища, а они были лучшими друзьями. Чанк. Маус. Дата. Я леди Пи. Как ты хочешь, чтобы тебя звали?
До этого Пич призналась мне, что ей всегда было сложно знакомиться с людьми из-за тревоги, которую она ощущала в обществе, и стеснительности. Потому так сложилось, что все ее знания о дружбе были почерпнуты из сериалов и фильмов, а не из реальной жизни. Благодаря уверенности, вызванной пивом, и попыткам сблизиться с помощью информации «чем я живу», она засыпала меня вопросами. Спрашивала Пич о моем любимом цвете (зеленый), были ли у меня в детстве питомцы (не было — мама всегда говорила, что это слишком большая ответственность, которая нам была ни к чему), и что со мной случалось худшего и лучшего (этот вопрос я грациозно опустила, внезапно убежав по нужде). Теперь она хочет, чтобы мы придумали мне прозвище. Она сказочная чудила. Но, несмотря на странные вопросы и ссутуленные плечи, Пич кажется забавной, образованной и милой. Мне даже немного паршиво из-за того, что, скорее всего, я не пробуду здесь достаточно долго, чтобы создать с ней искренние дружеские взаимоотношения, к которым она так стремится. И даже если бы я хотела этого, — хотя не хочу, — то после случившегося с Саммер я не уверена в своей способности быть кем-то, кроме «супер-клевой и веселой» компаньонки. Но если Пич желает попрактиковаться в дружбе со мной, я не возражаю. Особенно, если это подразумевает под собой приятное отвлечение от проекта «Заполучить мужчину методами 1955 года».
— Насчет прозвища даже не знаю, но подумаю об этом. Хотя, одно я знаю точно, Пич, — ухмыляюсь я, делая здоровенный глоток сидра. — Пришло время танцевать.
Не успеваю я закончить предложение, а Пич уже выбирается из кабинки и, качая широкими бедрами, устремляется на танцпол. Песня группы «Klaxons» звучит изо всех закутков клуба. Во время вступительного проигрыша Пич взмахивает своими густыми кудряшками и начинает барабанить воображаемыми палочками. Я кричу и визжу, впечатленная ее неожиданно потрясающими движениями, и присоединяюсь к Пич, после чего мы начинаем прыгать по клубу, на пару валяя дурака.
Так и знала, что у нее потенциал!
Мы танцуем целую вечность, и хотя во всем этом утягивающем обмундировании двигаться свободно достаточно сложно, иметь возможность расслабиться, хохотать до упаду, быть глупой и громкой без осуждающих взглядов — великолепно. Мы берем передышку, чтобы Пич сходила в уборную, а я покупаю нам по еще одной рюмке прекрасной пикантной водки. Я несу напитки к столику у танцпола и чуть их не роняю, когда вижу, что в двух шагах, в компании гламурных модников, абсолютно не вписывающихся в обстановку этого клуба, стоит и мило общается Саммер.
Моя Саммер.
Какого, блин, хрена? Что она делает в «Твистед Спин»? Да и какого вообще черта она в Лондоне? Саммер замечает меня и окидывает взглядом с ног до головы, ее глаза расширены от шока так же, как, полагаю, и мои.
— Джесс? — Я ее не слышу, но вижу движение ее губ. В руке у нее мохито со льдом, на ней белый короткий комбинезон и бежевые лаковые туфли на высокой платформе и выглядит она сногсшибательно. Она легко расталкивает собеседников и направляется прямо ко мне.
Блеск.
Я так чудесно проводила время. И что мне говорить? Могу я просто стукнуть ее, а не вести цивилизованную беседу? Потому что, по моему мнению, она это заслужила, поведя себя как настоящая сволочь.
Нет. Насилие не помощник.
Подойдя, Саммер целует воздух у моих щек, так она здоровается с людьми, когда выпьет пару бокалов, и то только с теми, кого знает не очень хорошо. Раньше мы с ней приветствовали друг друга клевыми ударами кулаком о кулак.
— Не могу поверить, что ты здесь! Я та-а-а-а-ак рада тебя видеть! — задорно выкрикивает она, покачивая своей почти победоносной задницей в такт музыке. Она ведет себя так, будто не разрушала мою жизнь, будто не бросала меня ради телевизионного шоу и не выгоняла из собственного дома. — Что ты делаешь в Лондоне? Давно ты здесь? Я приехала на встречу по поводу шоу, — она большими пальцами указывает на толпу сияющих людей, от которых ушла. — Эти ребята из производственной компании. Они просто чудо. То есть, они такие умные, и у них столько потрясающих идей для бренда СВГ.
— Ого, — отзываюсь я равнодушно, покачивая головой под музыку в надежде, что так я создаю впечатление человека, которому вообще насрать и который не завидует ни капельки.
— Ага, но не думаю, что стоило приводить их именно сюда. — Саммер кривится. — В «Люблю Лондон» говорилось, что «Твистед Спин» — самое оригинальное место 2014 года с инди и роком, но тебе не кажется, что оно немного похоже на забегаловку?
Я закатываю глаза.
— Так что мы, наверное, сядем в «Сохо Хаус». Ведь это там тусуются все знаменитости из кино и телевидения. Андерсон всегда говорил, что это его любимое место в Лондоне. Знаешь, он ведь сейчас в городе. Участвует в шоу Грэма Нортона[42] на этой неделе, так что может быть там. Не то чтобы мне было до этого дело. Совершенно же ясно, что я с Холденом.
Зачем она рассказывает мне все это? Я гляжу на нее ничего не выражающим взглядом и выпиваю рюмку водки. И рюмку Пич.
— Ты выглядишь иначе, — заявляет Саммер, прищурившись и изучая мои волосы цвета «клубничный блонд» и крошечную талию, и в это время на ее милом личике я замечаю на мгновением проявившееся… раздражение?
— Это ради одного проекта, над которым я работаю, — отвечаю я холодно.
— Проекта? Какого проекта? — она кажется удивленной. А чего она ждала? Что без нее я буду валяться, забившись в угол?
Из колонок раздаются первые ноты песни «Do I Wanna Know» ( Букв.: «Хочу ли я знать?») группы «Arctic Monkeys», и мы подстраиваем наши полутанцевальные-полустоячие движения под новый ритм.
— Да так, — говорю я. — Кое-что, связанное с писательством.
Как будто я скажу ей, что работаю с бабушкой. Ей бы это понравилось.
— Ох. Рада за тебя. Я очень рада, что ты нашла, чем заняться. — Энтузиазм в ее голосе насквозь фальшивый. — Я на самом деле беспокоилась за тебя. Ты взяла и ушла, не попрощавшись. Где же ты остановилась…