Я бросаю взгляд на Лео, неловко танцующего с Гэвином. Играет довольно медленная песня, потому они просто качаются из стороны в сторону и ведут какой-то разговор.
— Больше никакой выпивки, хорошо? — прошу я Пич строго, напоминая бабушку. — Иначе твое невинное тело не справится, а у нас еще есть дела. Мы не можем допустить промашек. Думай о Матильде. Насколько это важно для нее.
— Я не оплошаю! Не поступлю так с тобой, потому что ты близкий мне человек, как Кристина Янг и Меридит в «Анатомии страсти». Я обожаю «Анатомию страсти». А ты, Джесс? Обожаешь?
— Пич! — шиплю я. — Послушай меня!
— Хорошо. Хорошо. Я прост выпью один или два бокала, может, пять. И все.
Да боже мой. Так вот я какая, когда напьюсь? Поэтому Саммер злилась на меня?
Я пытаюсь быть терпеливой.
— Пообещай мне, что больше не будешь пить, — молю я и кладу руки ей на плечи.
Пич окидывает меня взглядом, словно я порчу ей праздник, стряхивает мои руки с плеч и отправляется на поиски Гэвина. Со вздохом я следую за ней и подхожу к Лео именно в тот момент, когда биг-бэнд начинает играть свою версию песни группы Drifters «Some Kind of Wonderful» (Пер.: Нечто замечательное). Когда Лео замечает меня, черты его лица смягчаются. Он берет меня за руки, и мы вместе скользим по танцполу в вальсе, прямо как меня учила бабушка. Сначала я двигаюсь скованно, пытаясь вспомнить шаги и стараясь не оттоптать Лео ноги, но у него, несомненно, было куда больше практики, и он без особых усилий ведет меня по залу, создавая у окружающих впечатление, будто я знаю, что делаю. Это похоже на сцену из фильма. Прямо сейчас я вылитая Бэйби Хаусман[62].
— Мне нравятся твои друзья, — посмеивается Лео, кивком указывая на Пич и Гэвина, шагающих влево и вправо и обнимающих друг друга подобно тринадцатилетним подросткам на дискотеке молодежного клуба. — Большинство людей на вечерах вроде этого чертовски серьезные. Приятно видеть, что кто-то веселится. — Говоря это, он крутит меня под своей рукой. От этого я чувствую головокружение, но приятное, мечтательное.
— Они замечательные, — отвечаю я ему, чувствуя вину за то, что была такой ворчливой с Пич. — Хотя, честно говоря, я не очень хорошо знаю Гэвина. Сегодня у него первое свидание с Пич.
— Вот как, — медленно кивает Лео. — Тогда все ясно. Пока ты общалась с Пич, мне кажется, Гэвин называл тебя Джесс!
Вот гадство.
Веди себя естественно.
— Как странно, — говорю я спокойно. — Думаю, он немного подвыпивший.
Я бросаю взгляд на танцующих Пич и Гэвина и вижу, что теперь они хватают друг друга за задницы, как некоторые сжимают мяч-антистресс. Они довольно успешно продвигаются в деле опьянения.
Я увожу нас немного подальше от них, просто на всякий случай.
Прищурившись, смотрю на Лео. Подозревает ли он что-нибудь? По нему не скажешь… Но не могу рисковать. Нужно отвлечь его от мыслей о том, что Гэвин назвал меня Джесс. Мне необходимо вырезать это воспоминание из его головы. Во всяком случае, так я оправдываю свои дальнейшие действия. Я наклоняю голову в сторону и гляжу на рот Лео. Он улавливает намек, как чемпион, и незамедлительно тянется ко мне, чтобы поцеловать.
Наши губы соприкасаются.
БАБАМ! БУМ! ДА-А-А-А!
Если и были хоть какие-то сомнения, что поцелуй в парке был ничем иным, как неудачей, то это перечеркнуло их все. Потому что этот поцелуй даже лучше. Лео рукой проводит по моим волосам, а языком нежно скользит в мой рот. Все мое тело растворяется в поцелуе, и если бы я не знала, что подобное случается только в романтических книгах, то поклялась бы, что мои колени ослабли.
Твою мать. Вероятно, мне следует прекратить поцелуй. Когда я целую его, все усложняется. Чувства усиливаются, а я становлюсь сентиментальнее, рассеяннее и глупее.
Нужно перестать целоваться.
Но я не могу остановиться. Все кажется, не знаю, лучше, когда я целую его. Спокойнее. Как от лекарства. Еще чуть-чуть никому вреда не принесет, так ведь?
Понятия не имею, сколько мы с Лео целуемся на танцполе. Я теряю счет времени. Может, прошло две минуты, может, два часа. Вообще, мне плевать.
— Так, так, так. Разве вы двое не прелесть? — раздается знакомый голос за спиной.
Кровь в жилах стынет. Я отрываюсь от Лео и резко распахиваю глаза.
Рядом стоит, похожая на кота, нализавшегося сметаны, Саммер.
Глава тридцать вторая
Если вы влюблены в вашего джентльмена, скажите ему об этом. На свете нет ни одного Достойного Мужчины, которому бы не понравилось слышать о симпатии со стороны Достойной Женщины.
Матильда Бим, руководство «Любовь и Отношения», 1955
Я буквально не могу говорить. Сердце колотится так сильно, что, вероятно, заставляет от ударов подскакивать грудь. Какого черта здесь делает Саммер? Что она собирается говорить? Во рту пересыхает. Язык не шевелится. Я гляжу на нее с открытым ртом. Лео смотрит на меня озадаченно.
— Люсиль? Ты в порядке?
— Привет, Лео. — Саммер тянется к нему и целует в щеки, будто они лучшие друзья. В длинном красном облегающем платье и со стильно уложенными на макушке темными волосами она выглядит потрясающе.
— Привет? — отвечает Лео неуверенно.
— Та-а-ак приятно видеть тебя снова. Мы встречались в Бруклине в прошлом году, — напоминает ему Саммер. — Я была с Андерсоном.
— Ох. — Он кивает, словно вспомнил. — Андерсон, точно. Да. Рад тебя видеть. Что привело тебя сюда?
— Вообще-то, я снова с Андерсоном! — Она показывает на другой конец помещения, где я вижу Андерсона Уорнера в ярко-синем смокинге. Он отрастил густую бороду и в данный момент общается с парой людей, похожих на корпоративных служащих. — Он здесь с парнем из «Саачи энд Саачи», — поясняет Саммер. — Они только что подписали с ним контракт, сделав его лицом линии кондиционеров для бороды от «Л’Ореаль» в Англии. Густые бороды сейчас в тренде.
Я сглатываю.
— Вы двое…
— Может, ага. Он приехал в Лондон для съемок промо и, ну… — Она отбрасывает волосы назад, несмотря на то, что все они пришпилены наверху. Кажется, будто у нее тик. — Мы просто не могли держаться друг от друга на расстоянии. У нас всегда было это притяжение.
Подозреваю, что дело все же в том, что она преследовала его и присылала фото в стиле нюд, пока он не смягчился. Интересно, как это перенес Холден. Наверняка плакал в его рубашку лесоруба и на повторе слушал She & Him. Бедный придурок.
— Ты прелестно выглядишь, — говорит Лео вежливо. Похоже, он чувствует, что мне некомфортно, и нежно кладет руку мне на поясницу.
— Спасибо, — благодарит Саммер, вертясь вокруг своей оси, чтобы мы могли оценить ее почти победоносную задницу. — Ты тоже выглядишь прелестно, Люсиль, — восторгается она. — Насто-о-о-олько иначе. Потрясающая трансформация.
Что? Она назвала меня Люсиль? Что за игру она ведет? Что ей известно?
Черт. Если бы здесь не было Лео, я бы послала ее в пешее эротическое путешествие. Но мне нужно оставаться скромной и ограничиться лишь телепатическими посылами. Я пытаюсь передать мысль глазами. Она в ответ лишь улыбается.
— О, да, — продолжает она. — Я увидела вас в «Телеграфе» на прошлой неделе, в статье о ценном приобретении для выставки Ван Гога. Я поверить не могла, когда увидела вас вместе. «Лео Фрост с последней в длинной череде романов спутницей, Люсиль Дарлинг». — Она изображает кавычки в воздухе. Она всегда была такой раздражающей? — Я была прямо-таки шокирована. Люсиль, ты должна была сказать мне, что вы встречаетесь.