Твою мать. Я не знала, что статья вышла, и что в газете было мое фото. Черт подери. Она совершенно точно знает, что я притворяюсь кем-то другим. Потому она здесь? Чтобы выложить все? Унизить меня из-за кражи Мистера Белдинга?
— Откуда вы двое знаете друг друга? — спрашивает Лео, когда группа плавно переходит к медленной версии песни «Fly Me to the Moon» (Пер.: Унеси меня на луну).
— Ой, мы старые подруги. — Саммер неискренне смеется, после чего понижает голос. — Я знаю все ее секреты!
ДЕРЬМО.
Лео подталкивает меня и одаривает озорной улыбкой.
— Секреты Люсиль? Ну, вот теперь я заинтригован…
Саммер потирает руки.
— Ох, я знаю все. К примеру, Лео, знал ли ты…
Я застыла, каждый мускул в моем теле окаменел. Сейчас все рухнет. Абсолютно все. Прямо здесь и сейчас.
Даже не знаю, из-за чего сильнее беспокоюсь: потому ли, что после всех усилий проект полетит к чертям, или потому, что Лео больше не сможет смотреть на меня так, как смотрит сейчас — словно я крутейшая, интереснейшая женщина в мире.
Когда Саммер уже готова раскрыть какую-нибудь ужасную правду о том, кто я на самом деле, группа прекращает играть, и из колонок разносится голос, перебивающий ее.
— Леди и джентльмены, прошу, займите свои места. Объявляется начало вручения наград Лондонской рекламной ассоциации.
Лео хватает меня за руку.
— Похоже, пора. Приятно было снова повидаться, Саммер.
Уверенная улыбка Саммер слегка тускнеет.
— Да, конечно. Я найду вас позже.
Если только я не придумаю что-нибудь.
Наградив Саммер очередным холодным взглядом, я иду за Лео, и мы поспешно занимаем свои места, пока воздух в нефе наполняется волнением и предвкушением. За нашим столом два свободных стула. Стулья Пич и Гэвина. Я украдкой быстро сканирую пустеющий танцпол. Куда они, чет подери, делись?
— Ого, я и правда немного нервничаю, — смеется Лео, сжимая мою руку под столом.
— Ты будешь на высоте, — говорю я успокаивающим тоном. — Удачи.
— Удача здесь ни при чем! — усмехается Руфус Фрост с другого конца стола, жестом подзывая одного из официантов, чтобы получить порцию шампанского. Я одариваю Руфуса самым изящным испепеляющим взглядом, на какой способна. Лео целует меня в шею. Я льну к нему и кладу голову ему на плечо.
Саммер, сидящая через четыре стола от нас, глядит на меня с изогнутой бровью. Я тут же отдергиваю голову назад. Блин. Она охотится на меня. Как только будут объявлены победители, мне нужно будет решить, как вытащить Лео отсюда, и поскорее. Я не могу допустить, чтобы Саммер снова с ним заговорила. Или Пич. Или Гэвин, где бы он ни был. Это «Последняя надежда 2»[63], и мне необходимо спасти нашу миссию.
Мы сидим долгие тридцать минут, наблюдая вручение наград в скучных номинациях вроде «Лучшее оформление» и «Лучший полезный бренд». Свет приглушен, потому никто не замечает, как я отключаюсь.
— Мы дошли до номинации «Кампания года в печатных СМИ»… — объявляет ведущий в микрофон. Я чувствую, как Лео передо мной садится прямее, и это выдергивает меня из полудремы. Я с уголка рта вытираю каплю слюны, что успела вытечь.
— Вот оно! — шепчет Лео.
Ведущий открывает запечатанный красный конверт и зачитывает результат.
— И победителем премии ЛРА в номинации «Кампания года в печатных СМИ» становится…
Лео сжимает мою руку сильнее.
— Лео Фрост из «Вулф Фрост» с кампанией «Управляй и оживай»!
Что? Что?
Невзирая на мое недоумение, как все не видят, что слоган смехотворен, я все же радостно кричу и аплодирую с остальными.
Лео выдергивает меня со стула и наклоняет, чтобы запечатлеть на моих губах экстравагантный голливудский поцелуй, лишающий меня воздуха, и только потом вприпрыжку поднимается на сцену, чтобы получить награду.
— Ого, — смеется он в микрофон, изучая серебряный приз в своей руке. — Я бы никогда не подумал, что выиграю этот приз. Особенно, когда соревнуюсь с такими невероятно талантливыми командами. Спасибо неподражаемой команде «Вулф Фрост» за ваш тяжкий умственный труд, и огромное спасибо ЛРА за то, что голосовали за меня.
Мы все аплодируем.
Лео делает глубокий вдох.
— Вообще-то, в течение последних пары недель у меня было забавное приключение. Благодаря ему я сделал открытие касательно работы, ну и касательно направления моей жизни, полагаю. Некоторые из вас, а вообще, большинство знают меня как вечного холостяка.
Со стороны гостей раздается вежливый смех, а с задних столов раздается крик:
— И это мягко сказано! — Это вызывает куда больший смех.
— Ладно, ладно! — Лео, улыбаясь, поднимает руки и глазами ищет меня. — Три недели назад на ярмарке клиента Люсиль Дарлинг запрыгнула в мою аттракционную машину и, сейчас я рискую прозвучать слащаво, в мое сердце.
Гости издают коллективное «А-а-а-а-ах». Я же краснею и делаю глоток шампанского.
— Немногие люди могут возражать моему отцу, — продолжает Лео, вызывая очередной взрыв хохота. — Но Люсиль одна из таких. Также она необычная, креативная, страстный филантроп, не боящийся быть собой, быть отличающейся ото всех. Грандиозный бонус, что она красивейшая женщина из всех, что я встречал в своей жизни. Что я пытаюсь сказать… Люсиль, ты изменила меня. Ты привнесла свет. И перед прессой, перед всеми коллегами, желая быть таким же отважным и честным, как ты… я хочу сказать тебе…
Что… Что же он хочет сказать мне?
— Что я… Я считаю, что ты типа потрясная.
Я откидываю голову назад и гогочу в голос. «Я считаю, что ты типа потрясная» — реплика из фильма «Бриолин 2».
Зал взрывается аплодисментами, а Лео торопится спуститься со сцены, подбегает ко мне, поднимает со стула, берет на руки и крутит с восторгом. Я хохочу ему в шею, а он ставит меня на землю, наклоняется и шепчет на ухо:
— Я люблю тебя, Люси.
Я прекращаю смеяться.
Что?
Он любит меня?
Это шутка?
Я гляжу прямо на него. Он нежно смотрит на меня, и его взгляд не похож на шутку.
Боже.
Поверить не могу.
Советы Матильды Бим сработали, и Лео… любит меня?
Это значит, что у нас получилось? Что эксперимент удался?
Ого.
Ого-го.
Я жду волну облегчения. Наконец я могу вернуться к бабушке и Валентине и сказать им, что «Как заполучить мужчину методами 1955 года» работает. Мне больше не нужно видеться с Лео. Больше не нужно рисковать и бояться опасных чувств.
Но я не чувствую облегчения. Я чувствую счастье, одухотворенность и вину. Настоящую гребаную вину. И легкую грусть, словно я потеряла что-то, что глупо, ведь нельзя потерять то, что было создано на лжи.
Лео любит меня.
И… Думаю, твою мать, я думаю, что тоже могу любить его. Гребаная хрень. Я не знаю, что делать. Я не могу любить Лео Фроста. Уверена, невозможно полюбить всего за три недели. Не учитывая, что он считает, будто я другой человек. И тот факт, что я не влюбляюсь.
Вот так ощущается любовь? Как самый великолепный, затруднительный долбаный кошмар?
Пока я колеблюсь, Лео изучает мое лицо, а на его лице радость сменяется беспокойством.
Я открываю рот, чтобы ответить. Думаю, я собираюсь сказать ему, что тоже люблю его, когда передо мной внезапно возникает почтальон Гэвин, чьи мальчишеские черты искажены тревогой.
— Пич сильно напилась, и я волнуюсь. Ты ей нужна. Она в гардеробной.
О, нет.
— Отведи меня к ней, — реагирую я сразу же.
Лео недоуменно моргает, а я, извиняясь, пожимаю плечами и иду с Гэвином к моей подруге.
Гэвин быстро ведет меня в маленькую гардеробную церкви. Он ждет снаружи, а я захожу внутрь, к Пич, юбка ее бального платья лежит вокруг нее полотном, а сама она растянулась на полу под вешалками с пальто, сонно прильнув головой к стене.