Приподнимая одеяло, сосед открывает для себя тот факт, что я до сих пор обнажена. Он ухмыляется и скользит ко мне ближе.
— О-о-о, приветики, соседушка Джесс, — произносит он, увлажняя языком свои бледные губы. — Могу я одолжить… чашку сахара?
Он окидывает меня взглядом, после чего щурится и приподнимает губу в полуулыбке. Полагаю, он думает, что эта чарующая и соблазнительная гримаса похожа на предложение, но на самом деле создает впечатление о нем как о мужчине, сдерживающем газы.
Я перекатываюсь на другую сторону кровати.
— Сахар, — хрипит он снова, сияя. — Дошло? Ха-ха. Как эвфемизм? Для секса? Ха-ха. Ха.
Святой Боже. Мои стандарты, давайте посмотрим правде в лицо, и так не слишком высокие, внезапно достигли дна. Сначала Микки Мясник, который был даже не настоящим мясником, потом Руперт, любивший меня лишь потому, что я позволяла ему делать фотографии моих ног, которые он обрабатывал фильтром сепия и выкладывал в «Инстаграм». Теперь вот этот, чье имя ускользает от меня.
— Эй… любовничек, — импровизирую я. — Прости, что разбудила, но я опаздываю и, скорее всего, нарвалась на проблемы с боссом. Я потеряла контактные линзы, а без них не вижу дальше своего носа. Не против помочь мне найти одежду и отвести к моей квартире?
Он закинул руки за голову и изогнул бровь.
— Для того, чем мы займемся… одежда не нужна.
— Думаю, нужна. Не сомневаюсь, что нужна.
— Я бы предпочел, чтобы ты оставалась голой.
— Я польщена. Но, думаю, ты понравился бы мне куда больше, если бы оказал мне небольшую услугу и нашел мои вещи.
Он вздыхает и соскальзывает с кровати, из наполовину распакованного чемодана достает какие-то полосатые хлопковые боксеры и майку и надевает их. Я даю ему время найти мою одежду, которая оказывается бесхитростно разбросанной по его компьютерному столу. Трусики обмотались вокруг ручки брошенной там кружки. Он протягивает мне их и наблюдает за тем, как я одеваюсь.
Натягивая облегающие джинсы, я застегиваю молнию, после чего защелкиваю английскую булавку, находящуюся на месте потерявшейся на прошлой неделе пуговицы.
Все такое расплывчатое. Мне правда стоит задуматься о том, чтобы носить в сумке пару очков. Также надо бы задуматься о том, чтобы носить сумку.
— Итак, тебе нужен мой номер, Джесс? — спрашивает сосед, беря меня под руку и медленно выводя из спальни, прямо по коридору и затем через кухню, пропахшую карри. — Я чувствую взаимопонимание. Типа, романтический потенциал. Я бы хотел узнать тебя поближе.
Мы пересекаем маленькую гостиную, льющиеся через окно удивительно яркие лучи солнца вынуждают меня щуриться.
— Спасибо за все, — отвечаю я, обходя кучу разобранных коробок, — но я не из тех, кто знакомится поближе. Я имею в виду, что, может, буду думать об отношениях лет через двадцать, когда мое тело превратится в хлам, и самые веселые деньки уже будут позади. Сейчас же? Неа. Но спасибо за предложение.
— Правильно, ага, полностью согласен, абсолютно, — говорит он, когда мы уходим из его квартиры. — Я точно такой же. К черту отношения. Отношения могут отсосать мои яйца, мне плевать. Ха. Послушай-ка: мне нравятся подношения, так? Но хочешь знать, какой тип ношений мне нравится меньше всего?
— Отношения.
— Ты поняла! Ха-ха. Так значит, ты вся такая независимая леди, и благодаря этому мы можем идеально подойти друг другу, если подумать. Как считаешь?
— Хм-м.
Мы тащимся по общему коридору, и, чтобы дойти до моей квартиры, нам нужно двадцать секунд. Я скольжу рукой в задний карман, чтобы достать ключ.
— Большое спасибо, что помогаешь дойти.
— О, всегда рад составить компанию симпатичной молодой особе вроде тебя.
— Хорошо, — киваю я. — Круто. Ну, не скучай. Может, будем иногда видеться на этаже.
Я машу и одариваю его прощальной улыбкой. Он не уходит.
— Эм, ну так, как-нибудь увидимся! — повторяю я.
Все еще не уходит.
Почему он не уходит?
— Знаешь, Джесс, — говорит он задумчиво, большими пальцами подцепив резинку боксеров, медленно покачиваясь в мою сторону. — Мне кажется, тебе нужно записать мой номер хотя бы для соседских нужд. Типа, в случае ограбления или чего другого. Если ты запрешь дверь и не сможешь войти. Или выйти. Или однажды тебе может понадобиться помощь дотащить покупки. Или, точно, если ты будешь дома одна, а твоя стиральная машина сломается? Сломается, типа БУМ, разбросав твои вещи вокруг и тебе нужна будет рука помощи? Или если… — Его ноздри медленно раздуваются. — Если тебе как-нибудь будет одиноко? Очень одиноко, но, конечно, никто не знает, что ты одинок, потому что ты притворяешься, будто твоя работа на складе магазина «Би энд Кью» удовлетворяет тебя, и в среду на ночном турнире по покеру ты надеваешь маску довольства, но за всей этой игрой ты устал, тебе одиноко и трудно, и ты крайне нуждаешься в мягком, уютном человеческом тепле…