А после обеда я выглянула в окно, посмотрела на погоду, оделась и покинула квартиру…
«Зачем каждый год послушно тащусь на кладбище, как верная вдова?» — кисло подумала я, проходя через кладбищенские ворота.
Погода, и без того серая и унылая, по осеннему мрачная, низко нависшими чёрными тучами грозила мне колючим дождём. Впрочем, пока это были лишь угрозы. В этом году осень была значительно холоднее прошлогодней, я куталась в лёгкое, но всё же пальто.
Сегодня вторая годовщина со дня смерти Антона. Именно в этот день. В прошлом году я посетила его могилу назавтра, потому что не хотелось столкнуться с родственниками. И была права. Когда я увидела, сколько свежий венков и цветов украшает могилу, то даже засомневалась — Тоша ли там похоронен? Словно весь город побывал, чтоб отдать ему дань. Дань, которую он не заслуживал и наполовину… Кто он был по сути? Бездельник и наркоман. Но, для родителей их чадо всегда останется самым-самым… Даже если погибает за рулём автомобиля, накачанный наркотиками. Надеюсь, сегодня там уже никого нет, потому что время давно подвалило к вечеру.
На сами похороны я тогда так и не пошла. Слишком свежа была рана, нанесённая бывшим парнем. Да и Стефан посоветовал там не появляться.
И зачем я теперь прихожу сюда и сижу тут, как неприкаянная, совсем недолго, но что-то словно заставляет меня тащиться сюда в любую погоду. В прошлом году, например, был сильный ветер, пронзительный, ледяной. Угораздило же Антона умереть осенью!
Я шла по дорожке мрачного, совершенно безлюдного кладбища, провожая взглядом могилы. Вот зачем нужны они? Человек умирает и должен полностью исчезать с лица земли. А не храниться в ней, как некая драгоценность. Тело после смерти подобно отжившему, истлевающему хламу. Разве мы храним у себя в домах старые ветхие, уже ненужные нам, вещи? Нет, конечно же, есть такие люди, которые сохраняют всё «впрок», «на всякий случай». Но какой «случай» может возникнуть в отношении мёртвого тела? Люди элементарно создают себе иллюзию постоянного присутствия ушедшего в этом мире. Ну и ещё возведённым надгробием как бы говорят: «вот мы какие заботливые, храним память…бла-бла-бла…».
Как же тут уныло! Зато тихо и нет никого…
Насчёт никого я всё-таки ошиблась. Гору венков, цветов и прочих ленточек я увидела ещё издалека, хмыкнула, и в тот же миг замерла. Даже замедлила шаг.
Помимо нелепых подношений живых, у могилы находились ещё несколько человек.
Тучи совсем налились свинцом, из-за них сумерки начали сгущаться раньше, чем обычно. Я остановилась, узнавая припозднившихся посетителей этого места скорби, и сердце моё бешено заколотилось.
«Спокойно, Вилка!» — мысленно приказала я себе. Но совсем растерялась — идти дальше или сбежать подобру-поздорову, пока ещё оставалась незамеченной. И, к сожалению, второй вариант тут же отпал, потому что один из присутствующих обернулся и увидел меня. Ещё теплилось желание просто развернуться и трусливо броситься наутёк. Но я упустила момент.
— О! Какие люди!
Ко мне с картинно распростёртыми объятиями направлялся Гоша, лучший друг Антоши и сейчас, видимо, лидер тусовки, оставшейся без предводительства и, соответственно, спонсорской поддержки. Следом за ним оглядывались и делали шаги в мою сторону и остальные. Все были в сборе — Гоша, Руслан, Витёк, Колян и Стас.
Девок, находящихся с ними, я не учитывала — они постоянно менялись. Разве что Людка, девушка Коляна, наркоманка, и вообще дама совсем не отяжелённого поведения. Помимо неё там ещё топтались три фифы разных типов и мастей.
— Вилочка, милая, давненько не виделись, правда? — продолжал сладко «петь» Гоша, — с того самого дня…Девочки, это Вилка.
Меня разозлило то, что он фамильярно представляет меня каким-то проституткам.
Оцепенение слетело, и я нагло шагнула навстречу.
— Чего ж ты раньше ни разу не навестила своего дорогого и единственного? — вдруг злобно прошипел Гоша, меняясь в лице и хватая меня за руку, — умер и ладушки?
Верность у нас уже не в обиходе?
Людка пьяно хихикнула, опираясь на Коляна.
— Я приходила сюда… в другой день, — спокойно ответила я, чувствуя себя совершенно глупо. Ну с какой стати я должна перед ними оправдываться? Тоже мне, большое дело! Да каждый из здесь присутствующих имеет все шансы оказаться завтра рядом с Тошей. Передозировка в их кругу — дело обычное…
— А что ж так? — вкрадчиво спросил Гоша. По его виду я уже определила, что он совершенно трезв и это было хуже, чем если бы он был «под кайфом». Нескрываемая злоба лучилась из его глаз, — насколько я помню, это же ты послужила причиной его смерти!
Вот оно как?! Так они считают меня виновной…
— Гош, я тут не причём, — стараясь оставаться спокойной, проговорила я, не сводя с него глаз, чтоб не видеть вокруг усмехающиеся рожи всей компании, — я вообще уснула и не знаю, почему он вдруг сорвался и убежал, может у него глюк случился!
Ты же помнишь, как разбудил меня?
— Да хрена ли тут мне паришь мозги! — вдруг заорал Гоша, хватая меня за подбородок и, приближая своё лицо к моему, жарко зашептал, — спала она… притворялась, а не спала…Сейчас-то я это понимаю! Сука, будешь отпираться? Если б ты была ни при чём, скорбила бы о нём… как мы!
Да уж, вы скорбите… Только не о нём, а об иссякшем денежном источнике! Этого я вслух не сказала, я ж не враг своему здоровью…
— Я скорблю… — прохрипела я, недвусмысленно давая понять, что мне не очень приятно, когда мне вцепляются в лицо, да ещё и зловонно в него дышат, — ой как скорблю!
— Что, наглая да? — рявкнул Руслан, подходя.
Одним движением он отцепил Гошу от меня и аккуратненько отодвинул его в сторону.
— Слушай сюда! — угрожающе начал он, — ты была с Антоном, а значит ты теперь в одной связке с нами. И если на время исчезла с горизонта, то это ничего не значит, ясно? Значит, был Антоша — было бабло — была и Вилка. А как всё прекратилось — и Вилочки сразу нема? Забыла, что Тоха для тебя сделал?
У меня на глазах выступили слёзы.
— Прекрасно помню… — прошептала я, — никогда не смогу забыть.
«Да ну её на… Обычная дурочка, можешь забрать её. Пусти её в «расход», Стефан, ты ж сам говорил, что у нас мало энергии. По ней плакать некому будет, мамаша у неё алкоголичка. А мне она и на фиг не нужна, надоела уже».
— Вот так лучше, — Руслан немного отступил, — а то наши девочки в поте лица трудятся, чтоб нам хватало на наши… скромные развлечения, а ты отлыниваешь.
Мне стало дурно. Я потеряла дар речи. Но Руслан по иному расценил моё молчание.
— Видишь, Гошка, она всё та же наша Вилка! — Руслан полуобернулся к другу, не сводя всё же с меня взгляда, — она всё понимает и с удовольствием войдёт в наше положение.
— Я и не сомневался, — из-за его плеча Гоша нехорошо оскалился, — что она свой человек.
— В общем так, Вилочка, — продолжал Руслан, — завтра вместе с нашими девчонками выйдешь на заработки.
Такой вот у них, значит, «семейный» подряд? Девочки вкалывают — мальчики отдыхают.
— У меня есть работа, — спокойно напомнила я, стараясь, чтоб голос не дрогнул.
— Ага, за 300 баксов в месяц? — заржал Руслан, — ты столько за один раз будешь иметь, дура!
Мне что-то совсем поплохело, в глазах потемнело, я пошатнулась.
— Ты вроде не рада? — участливо спросил Гоша, остальные гнусно осклабились.
— Рада — аж слов нет… — выдохнула я.
— Вот и замечательно! — утвердил Руслан, — давай адрес, завтра мы заедем за тобой вечером. Сегодня уж так и быть, не потащим, готовься морально. Работы будет много, мы мальчики с запросами.
Толпа дружно и гнусно расхохоталась, а у меня внутри закипел гнев.
— Да пошли вы все на…!! — заорала я, отпихивая Руслана от себя, — нашли дуру!
Что я вам, б…дь какая-то? Не буду я вам на дурь зарабатывать, пусть они вон трахаются, — бросила я кивок в сторону их девчонок, — хватит! Я с Тохой натерпелась из-за этого. Оставьте меня в покое! Я больше не с вами! Ясно вам?!