— А его нет дома?
— Нет, но вот-вот должен вернуться. Раздевайся, проходи.
— У тебя щека в муке, — хихикнула Алиша и прохладными пальчиками смахнула что-то с моего лица, — ой, прости, у меня, наверное, руки холодные…
Я смутилась, пожала плечами. Совершенно не знала, как вести себя с этой странной девушкой.
А она тем временем разулась и прошла прямиком в зал. Не стесняясь, не спрашивая, словно зная, куда идти. Я прошла следом.
— Здесь живёт Серёжа… — тихо проговорила Алиша, легонько трогая предметы вокруг себя, прикасаясь одинаково невесомо к дивану и к ноутбуку, к полке с цветком и картине на стене…
Я молчала, не зная, что сказать, да и надо ли говорить?
— Лета…почему Серёжа тебя так называет? — она мягко скользнула на диван.
— Ему так захотелось, — пожала я плечами.
Алиша ласковым взглядом попросила присесть рядом с ней. Я поймала себя на ощущении, что хозяйка здесь она. Сидя бок о бок, вдруг почувствовала себя какой-то большой, грубой, тяжеловесной, ужасно неповоротливой, хотя была совсем не намного крупнее девушки. Но хрупкость не внешняя, а внутренняя — вот что вызывало такое ощущение.
— Странно… Но ведь не аналогия с богиней забвения?
— Так он и сказал, — улыбнулась я.
Алиша через взгляд смотрела прямо в душу. Пронзительные серые глаза, с крупными зрачками рождали во мне ощущение мягкости, доверительности. Девушка выглядела очень умиротворённой и расслабленной.
— Да, он нашёл забвение от своей боли в твоей душе… — мелодично проговорила она.
А я покраснела, словно Алиша уличила меня в чём-то постыдном, — Лета, ты прекрасная девушка, когда становишь бунтаркой.
— Как это? — не поняла я.
— Когда решаешь сама вопреки чужим приказам и идёшь против всяких правил.
Меня словно ударили. В глазах потемнело, утратив дар речи, молча сидела, вцепившись в подлокотник дивана.
— Ты его любишь, — кивнула Алиша и снова очаровательно улыбнулась.
В голове пронеслось: «О ком она говорит? О Стефане? О Сергее?»
— Он тебя тоже любит, — Алиша встала, прошлась по комнате, — это то, от чего не уйти тебе. И не надо пытаться.
— Алиш… ты умеешь видеть будущее?
— Нет будущего, — покачала она головой, — только настоящее. Сейчас, потом, раньше — всегда только настоящее. Правда красиво он рисует?
Она залюбовалась изображением Кайласа, лежащим около компьютера.
— Всё так и есть… То самое Око…вход, — тихонько бормотала она, гладя пальчиками картину.
— Ты была на Кайласе? — спросила я осторожно, боясь нарушить ту тонкую незримую связь, которая словно возникла сейчас между Алишей и рисунком.
— Не в этом теле, — спокойно, как что-то само собой разумеющееся, ответила Алиша, — ни раз.
Совершенно растерявшись, не знала, что ответить на это. Говорить, что она — необычная девушка, значит практически ничего не говорить.
— Однажды он зовёт каждого из нас. Но не каждый слышит зов.
— Вспомнила! Серёжа говорил о твоей песне. «Калагия«…так кажется?
тихонечко запела Алиша, не поворачиваясь ко мне.
Она закончила петь, а в голове у меня продолжала звучать неземная мелодия. Я покачивалась в такт ей и тихонько напевала про себя последние строчки, врезавшиеся в память. А потом так же тихо, одними губами, спросила:
— Что такое «Калагия»?
— Зов. Значит: «приди в Шамбалу».
— Разве в Шамбалу может попасть каждый?
— Каждый. Если его позовут.
В прихожей зазвенели ключи, щёлкнул замок, мы с Алишей, не сговариваясь, выскочили из комнаты, и пред наши очи явился Серёжа собственной персоной. Он смеялся, оттряхивая снег с воротника.
— Попал под обстрел во дворе! Здравствуй, Лета, привет, Алишик. Я чувствовал, что ты сегодня приедешь.
— Я завтра уезжаю на месяц, Серёж.
— Куда?
— В Хорватию. На семинар йогов. Буду петь им. Как снежок? Бодрит, когда он за шиворотом.
— Где?.. Аааа!!! — взвыл он вдруг, кинувшись выковыривать крошки, — вот сейчас чувствую… Бодрит и ещё как!!
— А может — устроим снежную битву? — глаза Алиши хитро засверкали.
— Только после того, как все пообедаем! — я категорически подняла руки вверх.
— Согласен! — засмеялся Сергей и сгрёб нас с Алишей в объятия.
— Я в детстве ела такой супчик, — восторженно выдохнула Алиша, налегая на обед, — у бабушки в деревне… Ммм…какие воспоминания. Больше никогда такого не встречала вкусного. Лета, ты — настоящая мастерица!
— Да ладно, — я скромно опустила глазки. Но именно из её непосредственных и абсолютно искренних уст похвала была невероятно приятной.
— Спорить с Алей — всё равно, что спорить с истиной, — философски заметил Сергей, — бесполезно, хоть и не возбраняется.
— Она кокетничает, — кивнув в мою сторону, пояснила ему, как ребёнку неразумному, Алиша и мы расхохотались.
— А обед и вправду волшебный, словно специально к Алишкиному приходу.
— Почему словно? — невинно удивилась Алиша, — я хотела чего-нибудь этакого, чудесного, необыкновенного…
Я зарделась от удовольствия.
— Ну, что, кто за мной на бой праведный! — издал клич Сергей, закончив мыть посуду, — вернём сторицей снежных комков нахальным детёнышам, что меня безоружного расстреляли?
— Если они ещё не разошлись, — улыбнулась я, вытирая тарелки.
— Не разошлись, — хихикнула Алиша, принимая у меня сухую посуду.
— Откуда ты знаешь? — и они вдвоём прыснули над моим глупым вопросом.
— Ну, держитесь, ребятня!!! — с таким криком мы высыпали из подъезда и налетели на толпу застигнутой врасплох малышни.
Мы с Алишей быстро лепили снежки из липкого, скрипучего снега, щурясь от солнечных лучей, бьющих в глаза сотнями искрящихся звёздочек, отражаясь от сугробов. Серёжка метал их не сильно, но точно в цель. Точнее, в многочисленные цели.
Дети проворно юркнули за спинку скамейки и оттуда с весёлым хохотом били ответным градом своих снарядов. Я запыхалась, разгорячилась, волосы выбились из-под шапки — давно так не отдавалась целиком простой и бесхитростной детской игре, на полную катушку. Словно вернулась в детство, где я с утра до вечера могла проводить во дворе, с компанией моих друзей. Я за то и любила зиму особенно. Летом все разъезжались по деревням или на море, я неизменно оставалась одна. Папа всегда много работал, а мама не хотела ездить куда-то без него, любила фанатично, хоть и несколько стервозно. Так вот, зимой я могла, даже вывалявшись в снегу, до вечера оставаться на улице, никогда не мёрзла, наоборот — было жарко от весёлых игр. Вот и сейчас картинки счастливого детства чётко всплывали перед глазами. Мы отчаянно визжали в унисон с ребятнёй, хохотали, метко брошенный снежок угодил мне по голове, сшиб шапку, засыпал снежной холодной пылью лицо. Я задохнулась на миг, но потом глотнула воздуха и с новыми силами ринулась в бой. Что там наши Школьные астральные сражения в сравнении с азартом обычного реального снежного?