— Я никуда тебя не отпущу, — хрипло и тихо выговорила Лера. — Не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Ты… музыкант, тебе нужно беречь руки. Никаких драк, никаких потасовок. И вообще, ты… ты ведь мне как брат, — вернула она ему его же слова.
Чёрта с два, косоглазая, подумал он резко и отчётливо. Чёрта с два я хочу быть тебе просто братом.
Что ж, пора было признаться в этом хотя бы самому себе: он неравнодушен к Лере. Да что там — “неравнодушен”, он по-настоящему влюблён в неё! Ну а как иначе обозвать эту потребность постоянно видеть одного человека, желание прикасаться к нему, кайфовать от звука его голоса, ловить отблеск его улыбки и ласковый взгляд… Не говоря уж о снах, в которых Лера по-прежнему являлась Максиму, дразня его и раззадоривая.
Музыка уже давно ассоциировалась у него с Лерой. Любая услышанная мелодия, так или иначе, напоминала о девушке, о каких-то важных моментах из жизни, связанных с нею, об её эмоциях: вот она сердится… а вот смеётся… вот грустит… вот мечтает, а вот — напугана или беззаботна…
Любая случайная мелочь могла послужить толчком к мыслям о Лере. Прошмыгнувшая под ногами дворовая кошка, обдавшая его презрительным взглядом своих светло-зелёных глаз, тут же вызывала воспоминания о других, человеческих глазах — дивных хамелеонах… Ломтик лимона в чае неизменно связывался в сознании с Лерой — она обожала лимоны, могла есть их, не морщась, запихивая в рот одну дольку за другой, без сахара. “У тебя нехватка витамина С в организме”, - заявлял Максим с умным видом, на что она только смеялась и отмахивалась: “Отстань, зануда, я просто люблю лимоны!”
Каждый его день, от и до, был наполнен мыслями о Лере. Он и сам не мог себе объяснить, отчего в своё время его так переклинило на Наденьке: да она проигрывала подруге всухую по всем параметрам, и внешне, и как человек. По сравнению с живой, эмоциональной, непосредственной и искренней Лерой, Наденька казалась плоской, серой, скучной… Почему раньше он этого не замечал? Повёлся на глупое кукольное личико и золотые кудряшки?
Окончание школы было для Максима и желанным, и мучительным одновременно. Он собирался поступать, ни много ни мало, в Royal College of Music — Королевский колледж музыки в Лондоне, который считался одним из лучших музыкальных учебных заведений Европы. Максим почти не сомневался, что поступит, хоть это и было самонадеянно. Стипендию на обучение ему выделил фонд “Русская виолончель”: благодаря многочисленным победам молодого виолончелиста на всевозможных конкурсах, в том числе и международных, он считался надеждой страны, чуть ли не будущим Ростроповичем. Вступительное прослушивание не особо страшило Максима, он был уверен в своих музыкальных способностях и собственных силах; гораздо больше он волновался за экзамен IELTS*, ему даже пришлось дополнительно заниматься английским языком с репетитором — школьный уровень преподавания инглиша оставлял желать лучшего.
Горя радостным нетерпением и предвкушая абсолютно новую жизнь в совершенно новой стране, он, тем не менее, испытывал горечь и смутное чувство неправильности происходящего, когда осознавал, что он-то уедет — а вот Лера останется.
Впрочем, подруга, в отличие от Максима, похоже, совсем не собиралась горевать в связи с его отъездом: у неё самой тоже были грандиозные планы на жизнь. Во-первых, её пригласили поработать в московский дом моды Славы Зайцева, и девушка без сожалений намеревалась покинуть северную столицу. А во-вторых, в других, более отдалённых планах Леры, смутной, призрачной мечтой мелькал Париж…
Думать о расставании было невыносимо больно, но Максим понимал, что это жизнь. Они стали взрослыми, у каждого из них — свой путь, и после выпускного бала их дорожки разойдутся навсегда.
Кто же мог предвидеть, что случится на этом самом выпускном?..
___________________________
*IELTS (International English Language Testing System) — международная система оценки знания английского языка. Позволяет определить уровень владения языком у людей, для которых английский не является родным.
Глава 6
Он обалдел, когда увидел её в выпускном наряде. Просто остолбенел. В буквальном смысле забыл, как надо дышать — настолько невыразимо прекрасной выглядела Лера.
Она надела бирюзовое платье с белым воротничком, вроде бы совсем простого фасона — открывающее колени, с рукавами до локтя — и уложила на лопатки всю мужскую половину их школы, включая вечно поддатого лысого физрука. От неё невозможно было отвести взгляд. Макс застыл, как по команде “морская фигура, замри!”, и отмер только тогда, когда рядом нарисовался Вовка Каторгин из параллельного класса.