Ребенок с удовольствием рассовывал по карманам дары осени: длинные пузатые желуди с засохшими шапочками, орехи, освобожденные от кожуры, кленовые «вертушки». В руках ребенка пестрел букет из различных листьев. Богдан гордо шел, зажимая листья в руке, втягивал носом аромат, исходивший от листьев. Дорогой он засыпал маму вопросами о том, почему листья не держатся на деревьях, куда улетают птицы и почему надо теплее одеваться. Наталья обстоятельно отвечала на вопросы сына, тем самым отвлекая себя от неприятного инцидента, случившегося между ней и Омаром. Наташа решила пока ничего не рассказывать Азизу о поступке так называемого друга, дабы не огорчать любимого человека. Тем более, разговаривать об этом человеке вовсе не хотелось.
Вечер прошел в кругу семьи. Тревоги дня улеглись, но ночь для Натальи стала предвестником переживаний.
Ей редко снились сны, которые врезались бы в память. Но, если Наташа досконально могла пересказать сон, значит, этот сон о чем-то ее предупреждал.
Наташе снилось, что она стоит высоко в горах. Перед ней открывался прекрасный вид на долину, на безупречно синее небо. Но внизу, в шаге, находилась пропасть, в которую заглянуть было страшно. Природа влекла красотами, свежий ветер трепал волосы, но чувство опасности не покидало. На плечах сидели два прекрасных белых голубка, которые ворковали нежно на ухо. Вдруг резкий хлопок заставил голубей взмахнуть крыльями, и они полетели вниз, в глубину, которая поглотила их. И погода сразу изменилась: набежали свинцовые тучи, дождь начал моросить, со временем превращаясь в ливень. Наталья понимала, что ей надо отойти от края, так как глинистая земля стала мокрой, и ноги могут ее унести вниз, в пропасть, вслед за голубями. Но оторвать подошвы было невозможно: ноги увязали в грязи. Мутные потоки воды ручьями текли вниз, пытаясь увлечь Наталью за собой. Она отчаянно боролась, пытаясь отодвинуть себя от края пропасти, но силы покидали ее.
От крика Наташа проснулась. Сердце ее судорожно отбивало удары.
Азиз всполошился:
- Родная, что случилось? Ты так стонала?
- Сон. Ужасный сон. Наверное, что-то должно произойти нехорошее.
- Не выдумывай. Все будет хорошо, я тебе обещаю.
В ласковых объятиях любимого мужчины Наталья начала успокаиваться, но тревожные мысли вихрем проносились в мозгу.
«Плохой, гадкий сон. Боже, убереги моих дорогих людей от напастей и болезней. Даруй защиту», - молилась Наташа.
Спать уже не хотелось. Так и встретила она рассвет с широко раскрытыми глазами и тяжелыми думами.
Выскользнув из теплых объятий Азиза, тихонько спустила ноги, нащупав стопами мягкость домашних тапочек. Вышла из комнаты, слегка притворив дверь. На кухне зажгла свет, так как за окном было еще сумрачно. Поставила кофе.
Не успела в турке подняться шапка душистого кофе, как Азиз вошел в кухню.
- Рано ты встала, родная.
- Не спится. Присоединяйся к утреннему пробуждению ароматной чашкой.
- Из твоих рук хоть яд, родная, - ответил Азиз, нежно целуя Наталью в щеку.
- Не надо говорить ни про яд, ни про кинжалы.
- Как скажешь. Что тебе приснилось ночью? Ты так билась на постели, еле удержал тебя.
- Давай не будем об этом. Куда утро, туда сон.
- Хорошо. Сегодня у меня трудный день. Надо решить немало деловых вопросов. Голова должна быть ясной.
- Поделишься?
- Пока нет. Но . . . если все сложится удачно, вечером расскажу.
- Буду ждать, скрытный ты мой.
- Что значит «скрытный»?
- Утаиваешь от меня проблемы?
- Нет, решаю их как мужчина. Не женского ума это дело.
- Скажите, пожалуйста, как мы заговорили, - с иронией ответил Наташа. – Сейчас в тебе говорит восточный мужчина? Знай, мол, баба, где твое место?
- Не обижайся, родная. Я вечером тебе все расскажу.
- Ладно, наберусь терпения. Но вечером не слезу с тебя, пока не признаешься во всех своих грехах.
- Что ты, родная? Какие грехи? Я чист перед тобой, как алмаз в свете солнечного луча.
- Ладно, алмаз ты мой. Верю. Давай поедим что-нибудь посущественнее, а то у меня от таких разговоров разыгрался аппетит.
Наталья забрала Богданчика из детского сада и заспешила домой. Надо было приготовить ужин к приходу Азиза. Поэтому, взяв такси, Наталья быстро добралась с сыном до квартиры. Заняв ребенка цветными карандашами с альбомом, поспешила на кухню, чтобы приготовить тефтели с рисом, которые так любил Азиз. Работа поглотила ее целиком: салат из помидоров с репчатым луком был готов; аккуратные шарики фарша уже томились в казане, издавая приятный аромат. В процессе работы Наталья забрасывала в рот кусочки овощей – перца, моркови, огурца, чтобы сбить голод. Она ждала того момента, когда всей семьей они сядут в зале и будут ухаживать друг за другом, насыщая желудки пищей, приготовленной с любовью. За окном темнело. Азиз не возвращался.
«Задерживается, наверное. Будет платить штраф за то, что заставил меня голодать, - улыбалась про себя Наташа. – Какую же месть приготовить? Фу, какое противное слово – месть. Казнь? Еще лучше. Что-то из тебя сегодня черный юмор прет», - разговаривала сама с собой Наташа.
Вдруг раздался пронзительный звонок телефона, от которого Наталья вздрогнула. Сердце стукнуло тревожно в груди. Быстро обтерев насухо руки, Наташа помчалась в коридор.
- Алло, - охрипшим голосом произнесла Наташа.
- Слушай, сучка, сюда! Твой хахаль у нас. Если будешь вести себя тихо, получишь живого, но только после того, как заплатишь бабки. Ты поняла?
У Натальи судорогой свело живот от страха. Она еще не понимала, что ей говорили. Розыгрыш?
- Вы, наверное, ошиблись, - с трудом выдавила она из себя.
- Ошибаешься ты, если до тебя еще не дошло. К вечеру чтобы нашла двадцать тысяч. О встрече договоримся позже. И попробуй хоть кому-нибудь рот открыть. Получишь голову своего Азиза в мешке. Теперь поняла, сука?
- Где же я возьму двадцать тысяч сомов. . .
- Ну, и дура же ты! Долларов, детка. Знаешь, таких зелененьких баксов. Разговор окончен.
В трубке раздались гудки. Наталья медленно ее положила на рычаг. Тело била дрожь, фразы хаотично носились в голове: «Что делать? Куда бежать?». Она понимала, что жизнь Азиза сейчас находится в ее руках: « Где взять деньги? Боже, помоги мне. Да, надо звонить. Но . . . кому? Омару? Но . . . Господи, какому Омару? А может . . . ?»
Тяжелая догадка пронзила сердце: «Подонок! Это он. Он. ОН!!! . . . Звонить. . . Кому? Шефу. Директору фирмы. Он поможет. Советом. Может, деньгами. Участием. Надо срочно отвезти Богдана родителям. Но, как объяснить? Нет. Богдана - подруге. Анжелике. Она приютит, как-никак, со школьной скамьи вместе».
Наталья набрала домашний номер шефа и сбивчивым голосом пыталась объяснить, что ей срочно надо встретиться в офисе по делу, от которого зависела жизнь человека. Шеф понял, что дело нешуточное, поэтому договорился увидеться в офисе через полчаса. Наташа наспех собрала Богдана, сложила тефтели в кастрюльку, вызвала такси, и помчалась по ночному городу к подруге. Влетела на пятый этаж с ребенком. Ничего не понимающей Анжелике вручила Богдана, еду, пообещала рассказать позже о своем поступке. И скатилась по ступеням вниз, к поджидавшему такси. Помчалась на работу.
Офис был открыт. Шеф с коммерческим директором ждали. Наталья вошла в кабинет, бледная как полотно. Мужики в тревоге подскочили:
- Что случилось?
- Беда, - рухнув на стул, только и смогла произнести Наташа. Коммерческий директор налил воды из стоявшего на столе графина и протянул Наталье:
- На, выпей. И успокойся.
Она сделала несколько судорожных глотков, и тут ее прорвало. Рыдания и слезы из глаз.
- Врача вызвать? – испугались мужики.
- Н-н-нет, не надо никого. Ради Бога. Я сейчас. . . сама. Все. Готова. Мне позвонили похитители и потребовали деньги. Много денег.
- Кого похитили? Ребенка?
- Нет, любимого человека. Они позвонили и сказали, что я должна двадцать тысяч. . . Что мне делать? К кому обратиться за помощью. Я понимаю, что милицию лучше не привлекать, чтобы не навредить. Но у меня нет таких денег. Господи, что делать?