Наталья растянулась во весь рост, укрывшись одеялом. Машина была длинной, поэтому ложе было относительно комфортным. Глаза смыкала легкая усталость от переизбытка положительных эмоций. Она свернулась калачиком и засопела, провалившись в небытие. Сквозь поверхностный сон почувствовала, как машина слегка просела от того, что Андрей примостился рядом. Хлопнула дверь, и они оказались в замкнутом пространстве. Стекла от теплого дыхания тут же запотели. Горячая рука обняла ее за талию, прижимая ближе к телу. Наташа носом уткнулась в грудь Андрея. Волоски начали щекотать нос от дыхания. Она забавно чихнула.
- Ты не простыла? – встревожился Андрей.
- Нет, - прошептала она.
- Ты засыпай, а то устала, моя девочка, - ласково на ухо шепнул Андрей.
- А как же ты? Вот так уснешь? И даже не получишь в награду моего поцелуя?
- Поцелуя мне будет мало. А на большее не смею претендовать.
- А я смею. И хочу. И могу дать тебе все, что пожелаешь.
- Правда? – обрадовался Андрей. – Я же видел, что ты уже спала.
- Это банька меня слегка утомила. Но сейчас я хочу быть любимой. Поцелуй меня.
- Иди ко мне. Иди . . .
И они остались в этой капсуле времени в слиянии тел до тех пор, пока небо на начало раскрашиваться в розовый цвет от занявшейся зари.
Наталья проснулась рано. Потянулась и открыла глаза. Осторожно, чтобы не разбудить Андрея, оделась. Дверца щелкнула при открывании. Она с испугом оглянулась: «Нет, спит, не разбудила». Ногами нащупала обувь, которая слегка отсырела из-за утренней росы. Поежилась от прохлады, но выползать из уютного тепла машины нужно, так как Наталья была любопытна: ей хотелось встретить утро, увидеть всходящее солнышко, вдохнуть в легкие сладкий, насыщенный ароматами трав и свежести, горный воздух. Зачарованно прислушалась к пересвисту птиц, но больше всего заливался трелями соловушка: эту песню любви можно было слушать бесконечно, потому что такие разные звуки лились из кроны деревьев, по длительности, по переливу.
Вдруг в общую идиллию звуков ворвался другой, посторонний, неприродный: как будто упруго били струями воды по металлу. Она пошла, прислушиваясь. У небольшого стожка сена на низкой скамейке сидел Михайлович: одна из коз была привязана к колышку, пережевывала пук сена, а Михайлович, своими сильными руками сцеживал молоко в небольшое оцинкованное ведерко. Он не видел, как подошла Наталья. Ей не хотелось нарушать гармонию происходящего своим присутствием, она просто наблюдала сам процесс доения, и, похоже, он ее увлек. «Мыльная» шапка из пузырей покрывала поверхность молочного содержимого, а упругая струя нестройно, с силой била по поверхности, образуя воронки.
- Доброе утро, милая. Как спала? – спросил, не поворачивая головы, Михайлович.
- Ой, доброе, - улыбнулась Наташа. – Как это Вы меня распознали?
- Да, чувствую, стоит девонька и любуется.
- Да, - ответила Наташа, - как говорят, можно до бесконечности смотреть, как течет вода, горит огонь и работает человек.
- А сама?
- Что? – удивилась Наташа.
- Доила когда-нибудь?
- Не-е-е, не приходилось. Мы – жители городские, куда нам там. Некоторые коз только на картинках и видят.
- Ну, иди сюда. Покажу, как делается.
Наташа живо подошла и встала в смущении.
- Садись на мое место. И не бойся. Коза – тоже божья тварь, ласку любит и чувствует, когда по-доброму к ней относятся. Ополосни руки в тазу .
Наталья послушно выполнила просьбу Михайловича. Помыв руки, присела на освободившуюся табуретку. Михайлович положил ее руку на удлиненный, теплый сосок. Потом, сжимая пальцы, оттягивающим движением вниз стал сцеживать из вымени молоко.
- Ой, - обрадовалась Наташа. – Получается.
- Терпение и труд, как говорится, и Натальюшку научат доению, - усмехнувшись в усы, ответил Михайлович. – А теперь сама . . .
Наталья начала пальцами сцеживать молоко. Не сразу все получилось с одного раза, но уловив силу нажатия и оттягивания соска, дело пошло быстрее.
- Ну, вот и умница.
- А, можно, я сама? Мне нравится.
- Ну, смотри, смотри. Я пойду собак покормлю.
Наталья была горда, что ей доверили такой ответственный процесс. Коза стояла смирно, поэтому особых хлопот с обучением «ремеслу» не было.
- О, да кого же я вижу! – за спиной Натальи раздался удивленный и счастливый голос Андрея. – Да, ты, я вижу, мастерица не все руки.
- Андрюша, меня Михайлович научил козу доить!
И это было сказано с таким чувством восхищения, что Андрей не удержался и расцеловал прекрасную доярку.
- Подожди, сумасшедший, - увернулась от ласковых теплых губ Наталья. – У нас тут процесс идет, а ты вносишь диссонанс.
- А-а-а, - полусерьезно, полушутя, ответил Андрей. – Ну ладно, балуйся, учись. Может . . . – наклонился к ее уху, - пригодится . . . руки-то у тебя ласковые . . .
- Ах, ты . . . –задохнулась от возмущения Наталья, покраснев до кончиков волос, и обернулась в поисках того, чем можно запустить в этого невозможного человека, но он, со смехом уже убегал по дорожке к Михайловичу.
- Михалыч, чем помочь? – крикнул издали.
- Самовар ставь, Андрюша, - ответил пасечник.
А Наталья улыбалась уже дурацкой шутке своего любимого.
- Я ему покажу, как подтрунивать надо мной! Ох, придумаю что-нибудь такое, что будет молить о пощаде, - давала она себе обещания.
Вскоре подошел Михайлович проверить работу. Остался доволен.
- Не устала, милая?
- Нет, ну что Вы! Мне нравится такая работа: свежий воздух, аромат сена, пение птиц, запах молока и тепло вымени – что может быть лучше?
- Ну, тогда у нас есть еще одна козочка.
- Ведите ее сюда, - звонко ответила Наташа.
Тыльной стороной руки она заправила за ухо выбившуюся прядь волос. Андрей подошел сзади и обнял ее за плечи.
- Прости меня, моя красавица! После ночи любви всякие пошлости лезут в голову
- Не про-щу! Никогда и ни за что! – улыбнувшись, ответила Наталья.
- Готов понести любое наказание. Месть твоя будет ужасной?
- Да, будет! Вот что: ты вчера сказал, что со мной хоть в огонь, хоть в воду!
- Это ты сказала, - прикусив ее мочку уха, ответил Андрей. – Это ты готова на любые жертвы ради меня.
- Суть дела от этого не меняется. В воду, так в воду. Сегодня мы с тобой совершим погружение в воды Черного моря. С аквалангом. И попробуй мне в этом отказать!
- Так, я не умею, - озадачился Андрей.
- Не умеешь – научим, не хочешь – заставим, - назидательно ответила Наташа.
- Ты, что ли, будешь учить?
- Нет, инструкторы. Утоплю тебя сегодня в самом хорошем смысле этого слова.
- Ну, придумаешь, так придумаешь. Ладно, - согласился Андрей. – Наказание, хоть и ужасно, но терпимо.
Тут и Михайлович подвел вторую козочку, привязал ее, погладил успокаивающими движениями. Обмыл вымя теплой водой. И Наталья принялась сцеживать из полного, упругого вымени молоко. Струи весело забили по стенкам ведра, издавая ударно-шипящие звуки. Наталью они вводили в состояние блаженства. И как все-таки здесь, в этом райском месте, было хорошо!
Распрощавшись с Михайловичем, молодые укатили в поселок, поближе к цивилизации, тем более обещание, которое дал Андрей Наташе, надо было выполнять.
Наталья забежала к Елене, чтобы вкратце пересказать, что с ней происходило за сутки.
- Да, у тебя впечатлений на целый год хватит, - удивилась сестра.
- Да, Леночка, и это еще не все. Мы сегодня погружаемся на дно Черного моря. Давай с нами?
- Нет, у меня ушко болит, да и боюсь я. Это ты у нас - русалка. Мне бы что-нибудь попроще: в горы там, или потанцевать вечером в кафе.
- А друзья твои уехали?
- Нет, еще здесь. Развлекают меня.
- Ты, правда, не сердишься на меня, что я совсем отбилась от дома?
- Ну, что ты! Как можно. Черпай свое счастье полными руками. Заслужила!