Вот почему я позвонила подруге домой и на ее радостное «конечно, приезжай поскорее» явилась к ней с чемоданом.
— Итак, он тебя бросил, — заключила Лена, неторопливо помешивая ложечкой чай.
Мы сидели в ее уютной кухоньке с клетчатыми занавесками на окнах и пили чай с пирогом. Впрочем, в тот момент я, кажется, глотала чай и слезы в равных пропорциях, тогда как Лена — вот счастливая! — довольствовалась одним чаем.
— Нет, что ты, — возразила я, — это же я его бросила. Ведь я ушла с вечера, я написала ему эту записку. И не забывай, пожалуйста, что это именно я скрылась в неизвестном направлении, то есть для тебя, конечно, в известном, но для него-то нет.
— Все чушь, — уверенно заявила Лена. — Тебе только кажется. Ну, как ты не понимаешь? Он шел на выпускной, а у него в мыслях уже сидело то, что все так и закончится.
— Не может быть, — сказала я. Все-таки на этот раз подруга перегибала палку.
Но Лена, величественно, будто за ее спиной стояли сейчас Фрейд, Юнг, Леви, Карнеги и прочие светила, с успехом разбирающие по косточкам человеческую душу, если у нее вообще есть косточки, поднявшись и опершись обеими руками о стол, произнесла, не теряя ни капли своей убежденности:
— Наверняка ты дала ему повод для ревности.
— Да не давала я никакого повода! — возмутилась я и вдруг осеклась. Внезапно вспомнила, как странно вел себя Костя тогда, увидев конверт в моем учебнике. Еще показалось невероятно смешным, что он приревновал меня к Витьке, но, оказывается, смешного было мало. А еще он так настойчиво интересовался тем диском! И ведь почему-то это только сейчас пришло мне в голову. Он не подошел, когда я покупала этот диск для Лениного друга, по ее личной горячей просьбе. Значит, именно в тот момент Костя начал что-то подозревать. Но почему? Почему ему вдруг пришло в голову, что у меня могут быть близкие отношения с кем-то другим? И тем более с Сережей, которого, впрочем, чаще называли «Сапогом»?
Своими догадками и сомнениями я сразу же поделилась с Леной.
— Да, подруга, — протянула она, — теперь все.
— Что — все? — забеспокоилась я.
— Да то, что теперь я за все отвечаю, — неожиданно грустно сказала Лена. — Ведь это я попросила тебя купить тот диск. Ох, если б знала бы, что из этого получится! Дался же мне этот фолк-рок, век бы его не видеть!
— Не слышать, — автоматически поправила я.
— Не видеть, не слышать — какая разница! Главное, что все из-за него, и я в этом виновата, — продолжала ораторствовать Лена, умудряясь мерить маленькую кухню, чуть ли не метр на метр, семимильными шагами. Вот что делает с человеком гнев!
Но только этого мне не хватало: допустить, чтобы моя лучшая подруга чувствовала себя виноватой из-за того, к чему не имеет никакого отношения! Не принимать же в расчет этот дурацкий, но ни в чем не повинный диск! Я бросилась утешать Лену. Не помню, что я ей тогда наговорила, уж больно нелепой была ситуация: все равно если бы пациент лечил врача! Я, только и знающая хорошо, что английский язык и то, что не далее как вчера потеряла своего любимого человека, старалась успокоить дипломированного психолога.
Неожиданно Лена улыбнулась.
— Ну, вот и хорошо, — сказала она, — твой случай не безнадежный и вполне излечимый, раз ты смогла забыть о своих проблемах хоть на несколько секунд.
Я с удивлением воззрилась на нее, не веря своим ушам. Неужели она всю сцену разыграла специально для меня? Нет, от Лены можно ожидать чего угодно.
— Вот что я думаю, — произнесла Лена серьезно. — Ты, кажется, писала как-то, что до тебя он встречался с кем-то еще, так?
Я сразу вспомнила Анжелику. В памяти услужливо возникла та сцена на Костином дне рождения, когда он танцевал с ней и целовал ее. Воспоминание было не из приятных, и я помотала головой, пытаясь его прогнать.
— Значит, встречался. И насколько у них это было серьезно? Впрочем, можешь не отвечать, и так все ясно, — заключила Лена, глядя на мое расстроенное лицо. — Ну, и кто она такая? Наверняка какая-нибудь фигуристая рыжеволосая девица, у которой только и есть, что внешность да чувство собственничества?
Я невольно улыбнулась. Надо быть настоящим психологом для того, чтобы угадать даже цвет волос Анжелики!