Сергей Раткевич
Вирдисская паутина
Город горел.
Стоящий на коленях с арбалетной стрелой в груди король Ренарт последним усилием воли вскинул шпагу и поразил бросившегося на него ирнийского гвардейца. Беременная королева Ингерен, страшно оскалившись, разрядила в другого ирнийца изукрашенный жемчугами пистолет и отступила назад, в льнувшее к ней нетерпеливым любовником ревущее пламя. Тело принца Феррена вздрогнуло в последний раз и закачалось в петле. Генерал Гламмер, огромный, грузный и страшный, стоял, вцепившись в собственный стол. У генерала была прострелена голова, но он почему-то не падал.
В горящий Ирлассен вступил принц… нет, не принц – его величество Ильтар. С обнаженной шпагой в руке и совершенно безумными глазами. Он был с ног до головы в трауре.
– Убивайте! – крикнул он. – Убивайте их всех!
И ничего человеческого в его голосе не было.
Профессор Шарнай проснулся от мучительной боли в груди. Сел, задыхаясь, силясь унять взбесившееся сердце, не вполне понимая, кто он и где находится.
Убивайте! Убивайте их всех!
– Да что же это такое? – пробормотал профессор и потряс головой, словно пытался вытрясти из нее жуткий голос вместе с дикими воспоминаниями сна.
– Так это был… всего лишь сон? – мгновением позже прошептал профессор Шарнай. – Всего лишь? – тотчас добавил он. – Вот как?
Дрожащая профессорская рука стремительно нырнула за пазуху, ухватила висящий на цепочке амулет и крепко сжала. Амулет вздрагивал в его руках, словно пойманная рыбка.
– Та-ак… – протянул профессор Шарнай.
И произнес заклятье. Никакой особой силы в нем, конечно, не было. Профессор был скорее магом-теоретиком, нежели практиком, да и здоровье у него не то, чтоб всерьез магией заниматься, но… есть заклятья, для которых почти не требуется сила как таковая. Знаний и опыта бывает вполне достаточно. Ну, почти достаточно.
Профессор Шарнай прикрыл глаза и сосредоточился. Незримая тонкая нить побежала прочь от профессора, и… где-то там, конечно же, оборвалась, рассеялась, истаяла. Впрочем, профессор убедился в главном – он видел не свой сон. Так значит, все-таки не пророчество, жуткое в своей неизбежности, а всего лишь… но кто смеет жить и видеть во сне такое?
– Это кому же здесь снятся такие сны? – пробормотал глава вирдисского посольства.
Встал, покачнулся, удержался на ногах и решительно направился в свой рабочий кабинет.
– Сейчас мы кое-что выясним! – тихим, но твердым голосом промолвил он.
Вокруг была ночь. Ночь и тусклые огни фонарей. А больше ничего не было. Ничего не было, потому что не могло быть. Потому что ничего не может быть, покуда ночь и тусклые огни фонарей, ночь и неспешно приближающаяся тень. Тень со змеей в руке. Или… нет! Не змея. Шпага. Лезвие тускло отсвечивает, ищет чужую плоть… вот тень у шпаги и впрямь змеиная, жуткая. А у того, кто ее держит, и вовсе нет тени. Нет и быть не может, потому что он сам – тень.
Граф Крэтторн!
Лезвия шпаг со звоном столкнулись… нет, не столкнулись! В последний миг противник увел свою шпагу в сторону, пригнулся и нанес стремительный укол. Карвен качнулся назад, чувствуя, что запаздывает, – и в следующий миг чужая сталь укусила за левый бок. Коротко и точно, словно взаправдашняя змея.
– Первая кровь, щенок… – чужой голос обжигает лютой ненавистью. Граф… он улыбается.
Карвен отпрыгнул, выставив клинок перед собой, пытаясь нашарить пистолет на поясе. Пистолета не было.
Граф Крэтторн хохотал. Хохотал и шел вперед, заставляя Карвена пятиться.
– Плохой из тебя гвардеец…
Лицо графа выражало жестокую радость.
– Ты и представить себе не можешь, каким наслаждением для меня будет покончить с тобой, – цедил граф. – Не можешь… представить не можешь… ничего ты не можешь…
Карвен пятился и пятился. А вокруг была ночь – ночь и тусклые огни фонарей.
– Ты же в тюрьме! – крикнул графу Карвен.
– Вот именно, – глумливо ухмыльнулся тот. – Именно поэтому я здесь!
И вновь напал. И опять Карвен не сумел увернуться. Еще одна рана. И еще. Что ж, ему даже не очень больно, вот только… сколько он еще продержится?
А вокруг была ночь… проклятая ночь, которая все никак не заканчивалась. Ночь и фонари, почти не дававшие света, слепящие глаза фонари.
– Хочешь узнать, откуда я взялся? – наступая, ухмылялся Крэтторн. – Спроси у фонарей. Спроси у этой ночи, которая не кончается… знаешь, зачем она не кончается? Она не кончается затем, что ты жив. Вот ты умрешь, она и закончится.
«Так дальше продолжаться не может, – чувствуя, как намокает от крови мундир, подумал Карвен. – Если я его немедля не прикончу, то просто свалюсь, а тогда он прикончит меня и…»