— Она больше любит его, а я больше люблю тебя, Джордж, — вскричала Маунтин. — А кроме того, поговори я с ним, он сразу же обо всем расскажет матери. Бедняжка Гарри не умеет молчать — а тогда у меня с ее милостью выйдет хорошенькая ссора!
— Я прошу тебя, Маунтин, молчать об этом, — произнес мистер Джордж с величайшим достоинством. — Иначе мы с тобой тоже поссоримся. Ни мне и никому другому на свете ты и заикаться не должна о столь нелепом подозрении.
Нелепом? Почему же нелепом? Мистер Вашингтон постоянно бывает у вдовы. Его имя не сходит с ее уст. Она без конца хвалит его сыновьям и ставит в пример. Она всегда советуется с ним о хозяйстве и делах имения. Она не купила ни одной лошади и не продала ни одного бочонка табака, не узнав предварительно его мнения. Одна из комнат в Каслвуде уже получила название "комната мистера Вашингтона". Когда он уезжает, то оставляет та" одежду и саквояж!
— О Джордж, Джордж! Настанет день, когда он не уедет! — простонала Маунтин, которая, разумеется, постоянно возвращалась к запретной теме.
Мистер Джордж в обращении с фаворитом своей матери пускал теперь в ход всю свою ледяную вежливость, которая весьма раздражала достойного джентльмена, либо жгучие сарказмы, через которые тот прорывался так, как прорывался через колючие заросли во время своих частых охотничьих прогулок с Гарри Уорингтоном, пока Джордж, удалившись в свои шатры, занимался математикой, французским языком или латынью, томясь в учебной комнате и чувствуя себя все более и более одиноким.
Однажды Гарри отлучился из дому с какими-то своими приятелями (боюсь, что в выборе друзей он далеко не всегда бывал осмотрителен, и мистер Вашингтон составлял среди них скорее исключение), когда этот последний приехал в Каслвуд. Он был так внимателен и нежен с хозяйкой дома, а она встретила его с такой сердечностью, что ревность Джорджа Уорингтона чуть-чуть не вырвалась наружу. Но оказалось, что это был прощальный визит. Майор Вашингтон отправлялся в длительное и опасное путешествие — к западной границе Виргинии и еще дальше. В течение последнего времени французы все чаще вторгались на нашу территорию. Правительство метрополии, так же, как и виргинские и пенсильванские власти, было встревожено этой воинственностью хозяев Луизианы и Канады. Французские солдаты уже согнали немало наших поселенцев с их земель, и губернаторы английских провинций решили положить конец этим набегам или хотя бы выразить протест.
Границы своих американских владений мы определяли согласно принципу, во всяком случае, удобному для колонистов. Принцип этот заключался в следующем: те, кому принадлежало побережье, имели право и на псе внутренние земли вплоть до Тихого океана — другими словами, английские договоры устанавливали только южный и северный рубежи американских колоний Британии, в западном же направлении они ничем не были ограничены. Французы, однако, владея колониями на севере и на юге континента, стремились соединить их по Миссисипи, реке Святого Лаврентия и цепи Великих внутренних озер, расположенных к западу от английских владений. Когда в 1748 году между Францией и Англией был подписан мир, вопрос о колониях остался неулаженным, и ему предстояло вновь стать причиной раздора, едва одно из этих королевств собралось бы с силами, чтобы потребовать его разрешения в свою пользу. Положение обострилось к 1753 году, когда английские и французские поселенцы столкнулись на реке Огайо. Разумеется, помимо французов и англичан, существовали и другие люди, считавшие себя законными хозяевами территории, за которую сражались дети их Белых Отцов, — речь шла об индейцах, исконных собственниках этих земель. Однако мудрецы в Сент-Джеймском дворце и в Версале благополучно предпочли считать указанный спор делом одних только европейцев, а не краснокожих, и лишили этих последних права участия в нем, хотя обе тяжущиеся стороны в случае необходимости охотно прибегали к помощи их томагавков.
Некая земельная компания, носившая название "Компания Огайо", получила от виргинского правительства земли по берегам этой реки, а затем в ее владения вторглись французские отряды и бесцеремонно выгнали оттуда английских поселенцев. Те попросили о защите виргинского губернатора мистера Динуидди, который решил отправить к командующему французскими войсками на Огайо посланника с требованием прекратить вторжения на территорию его величества короля Георга.
Мистер Вашингтон, понимая, какую возможность отличиться дает подобная миссия молодому человеку вроде него, поспешил предложить вице-губернатору свои услуги и, оставив свой виргинский дом, поместье и все занятия, отправился с его поручением к французскому командующему. В сопровождении проводника, переводчика и нескольких слуг бесстрашный молодой посол осенью 1753 года по индейским тропам пробрался от Уильямсберга почти к самым берегам озера Эри и встретился с французом в форте Ле-Беф. Ответ этого высокопоставленного офицера был краток: ему приказано удерживать этот край и изгнать из него всех англичан. Французы открыто объявили о своем намерении завладеть Огайо. И с этим грубым ответом посланцу Виргинии пришлось пуститься в трудный и опасный обратный путь через дремучие леса и замерзшие реки, находя дорогу по компасу и ночуя в снегу у костра.
Гарри Уорингтон клял свою злосчастную судьбу — уехав на петушиный бой, он упустил возможность принять участие в предприятии куда более благородном и интересном. А майор Вашингтон по возвращении из поездки, во время которой он выказал столько героизма и скромности, продолжал пользоваться особым расположением хозяйки Каслвуда. Она постоянно ставила его в пример сыновьям.
— Ах, Гарри! — повторяла она. — Только подумать, что ты тратишь время на петушиные бои и лошадиные скачки, а майор в диких лесах должен был беречься французов и сражаться с замерзающими реками! Ах, Джордж! Ученость, разумеется, прекрасная вещь, но мне хотелось бы, чтобы мой старший сын послужил и своей родине!
— Я буду очень рад вернуться в отчизну и поступить там на службу, отвечал Джордж. — Не хотите же вы, чтобы я служил под командой мистера Вашингтона в его новом полку или попросил бы офицерский чин у мистера Динуидди?
— Эсмонд может принять офицерский чин только от короля! — возразила благородная дама. — И я скорее пойду с сумой, чем стану просить милости у вице-губернатора мистера Динуидди.
В это время мистер Вашингтон набирал полк — под эгидой виргинского правительства, предоставившего ему для этой цели весьма скудные средства — и намеревался с его помощью воспрепятствовать французским притязаниям более успешно, нежели это удалось ему, когда он был только послом. Власти уже отправили на запад небольшой отряд под командованием полковника Трента с приказом утвердиться там и отражать все нападения врага. Французские войска, численно значительно превосходившие наши, встретились с английскими аванпостами, которые пытались укрепиться на границе Пенсильвании в том месте, где теперь вырос огромный город Питтсбург. Виргинский офицер, имевший в своем распоряжении только сорок солдат, не мог оказать никакого сопротивления двадцатикратно сильнейшему неприятелю, который появился перед его недостроенным фортом. Французы позволили ему спокойно уйти, а сами завладели его крепостью, завершили ее постройку и назвали ее фортом Дюкен в честь канадского губернатора. Вплоть до этого времени не произошло еще никаких открытых военных действий. Войска двух враждующих держав противостояли друг другу, пушки были заряжены — но никто еще не отдал команды: "Пли!" Как странно, что молодому виргинскому офицеру выпало на долю произвести в первобытном пенсильванском лесу роковой выстрел — и разбудить войну, которой суждено было длиться шестьдесят лет, захватить всю его родную страну и перекинуться в Европу, стоить Франции ее американских владений, отторгнуть от нас наши американские колонии и создать великую западную республику, а затем, утихнув в Новом Свете, вновь разбушеваться в Старом, причем из мириад участников этой гигантской схватки величайшая слава досталась тому, кто нанес первый удар!
Сам же он и не подозревал о том, что готовила ему судьба. Простой деревенский джентльмен, он, желая послужить своему королю и исполнить свой долг, добровольно взял на себя миссию посла и выполнил ее безупречно. В следующем году, командуя небольшим полком провинциальной милиции, он отправился в поход против французов. Встретившись с их авангардом, он открыл огонь и убил вражеского офицера. Затем ему пришлось отступить, а позже и капитулировать перед превосходящими силами французов. 4 июля 1754 года молодой полковник вывел свой небольшой отряд из маленького форта, где они наспех укрепились (назвав эту крепость "фортом Необходимость"), уступил его без боя победителю и отправился восвояси.