Он побледнел, заметно и в полумраке. Глаза у Альтаира были пластмассовые и заветренные, как дыня на жаре.
Быть может, элитник не был благодетелем в прошлой жизни (при жизни?), но Доминик чувствовал — обязан помочь. Ведь и правда виноват, что Альтаир здесь — в аду, и руки его в мозолях, ожогах и червях.
— Альтаир, — вкрадчиво проговорил он. — Я сделаю так… ты сможешь открывать эту келью.
(Все равно воровать или ломать тут нечего, кроме ряс, текстов да несложной техники, вмонтированной в стенку. Плюс скамейка)
— Я принесу тебе лекарство и одежду.
— И еду, — Альтаир клацнул челюстями, точно голодный пес. — Блевать тянет от местных помоев. Еды побольше.
— Хорошо. Я принесу все.
(Хоть и не обязан, Альтаир. Надеюсь, ты понимаешь)
— Пока идет месса, ты сможешь передохнуть здесь, а потом уходи к себе. Если Тео увидит тебя…
— Кто увидит? — Альтаир хмыкнул.
— Теодор. Главный певчий.
— Любовник что ли твой? — в данной фразе прозвучали интонации прежнего Альтаира. Вальяжные, насмешливые. — Не теряешь времени, а? Интересно только, чего этот Теодор в тебе нашел…
— Не твое дело, — Доминик отвернулся. — Я сказал, а ты слышал. Я позабочусь о тебе, насколько возможно. Тебе остается лишь быть аккуратным и не попадаться. Понял?
— Вполне.
Доминик открыл дверь кельи. Огляделся — чисто.
— И спасибо, что не свернул мне шею!
*
Лампочки автопилота мигали с синего на красный. Доминик наблюдал.
Синий — расскажу Тео все. Красный — не буду.
Синий-красный.
Он прокручивал в голове встречу с Альтаиром, ругал себя — зачем согласился? Разве Альтаир на его месте помог бы? Глупый вопрос. Альтаир не вытер бы об него грязных ботинок. Справедливо ответить тем же. Или хотя бы посоветоваться… Тео служит Королеве всю жизнь, подскажет как правильно.
Лампочка застряла на красном. Доминик сморгнул.
Не расскажет. Помощь преступнику (Королева карает тех, кто заслужил наказания, и мера Ее суда справедлива?) — неправильно, но Доминику не хватит духу отказать.
'Откуда ты такой взялся', - вспомнил он слова Теодора, слегка удивленные. 'Какой?' — спросил тогда Доминик.
Теодор стянул резинку с волос, освобождая их из 'хвоста' в золотистый водопад.
'Не такой как все, наверное'.
Может быть. Сказать 'нет', забыть прошлое — сила. Доминик слаб. Может быть.
Какая разница?
Есть Альтаир, надменный элитник, которого Доминик почти не знал в прошлой жизни, который не удостаивал Доминика и презрением — презрение тоже чувство, стоит ли тратить эмоции на третьесортников; однажды Альтаир ударил, по ошибке — срывал злость на первом попавшемся предмете; сейчас Альтаир в беде, он страдает…
Достаточно, чтобы не размышлять — надо ли помочь.
Едва переступив порог, Доминик принялся собирать 'передачу' для Альтаира. Он достал большой пластиковый пакет, ярко-красный с аляповатой желтой надписью и белой крупной молнией. Повертел его в руках, будто прикидывая — хватит ли.
Первыми в пакет отправились лекарства и одежда. Доминик не был уверен, подойдут ли вещи Теодора — Альтаир был немного ниже ростом, а мышц у него побольше, впрочем то относилось к прежнему Альтаиру. В любом случае старые джинсы и рубашка с длинными рукавами достаточно растянуты. Альтаир в них поместится.
Доминик аккуратно рассовал по карманам различные ампулы. От ожогов, антисептические и иммунные. Элитники устойчивы к гангрене, кожным и большинству вирусных инфекций, идеальная генетика — лучший щит, но перестраховаться не мешает. Тем более, если Альтаир зовет Башню адом… Доминик не видел ада, но видел Альтаира. Приходится верить.
Раздался мелодичный звонок. Доминик едва не выронил ампулу.
Теодор. Вернулся.
Доминик судорожно оглянулся, спрятал пакет в выдвижной кухонный шкаф.
— Привет, — Тео схватил его в охапку прямо с порога. — Эй? Что-то случилось? — Теодор отпустил его, улыбка слетела с тонких губ.
— Случилось? Совершенно ничего. Я немного задержался… и все.
— Точно? — Тео походил вокруг него на манер тигрицы, охраняющей детенышей. — Ты какой-то потерянный. Королева осталась недовольна службой? Но хор отработал отлично, а ты великолепен, как всегда…
— Нет же, Тео, — перебил Доминик. Он сдержал рефлекторный порыв сжать виски, спрятаться от вопросов. — Все хорошо.
Он поцеловал его, чувствуя себя последним лжецом.