Не в коридоры. Наоборот.
'Я никогда не слышал этой мессы или как ее там', думал он, выглядывая. Он едва не отдернулся назад; зрелище нескольких десятков одинаковых людей в шелковых черных балахонах отторгало его; они напомнили Альтаиру пиявок или щупальца гигантских осьминогов.
Месса уже началась. Голоса выводили заунывную мелодию, от которой хотелось биться о каменную стенку, орать, швырнуть в певчих скамейкой. Альтаир зажал уши. Нет, мелодия красива… ужасно красива. Под стать серебристой черноте и…
Хрустальному трону.
Вверх Альтаир смотреть не решился.
Зато он различил Доминика — различил, когда тот запел; спутать невозможно. 'Мужчина с голосом женщины', говорила хозяйка. Альтаир совершенно не разбирался в голосах, мужских или женских, но странное звучание… завораживало. И бесило одновременно.
Правильно его все гнобили, брезгливо подумал Альтаир. Мелодия, и высокий, чистый голос, — сейчас Доминик пел соло, и словно звенел сам хрустальный трон — раздражали его, как отстающего ученика раздражает сложное задание; Альтаир желал врезать третьесортнику — за неясный призрак чужеродности, бесполости, за его не-мужской (не-человеческий?) голос, похожий на холодный осколок кварца или сахара-рафинада, за темноту и благоговейное молчание остальных, за прохладу и тускло мерцающий трон Самой Королевы.
Потом контрастом присоединился еще один: низкий, глубокий, дуэтом они были диалогом небес и земли. Альтаир прищурился. Обладателем второго голоса был высокий длинноволосый человек, похожий на ангела. Боевого ангела с мечом и в огненных доспехах, из тех, что приходят с раскаленных облаков и объявляют об Апокалипсисе…
Альтаир мотнул головой. Всего-то очередной певчий Королевы.
'Они мило смотрятся', фыркнул Альтаир. Не надо семи пядей во лбу сообразить — длинноволосый 'ангел'-блондин — тот самый Теодор, покровитель и любовник Доминика. Вон они как вместе держатся.
'Вы еще поцелуйтесь. Или трахнитесь прямо на виду у всех', подумал Альтаир и устыдился богохульства.
Мелодия нарастала, высокие ноты выхлестывались из глубокого рокота, и Альтаир 'поплыл', точно от наркоты.
Он посмотрел вверх.
'Я вижу Королеву', отметил он, но ужаса и благоговения не откликнулось, только любопытство и веселая злость.
Черная фигура, немногим отличалась от адептов в своих рясах. Жемчужная маска неярко мерцала.
Альтаир был слегка разочарован.
А в 'сладкую парочку' охота запустить чем-нибудь вроде дохлой крысы или гнилого помидора.
'Я в аду, а они песенки поют. Я в аду, а они…'
Мысль ломила череп, стекала по мышцам притоком адреналина. Действовать, сделать что-то. Уничтожить парочку.
Уничтожить…
Альтаир задохнулся, снова затряс скверно вымытыми патлами.
Нетнетнет. Зарвался. Нельзя сбежать из ада. Нельзя… опрокинуть ад вверх дном.
Месса подходила к концу. Певчие потихоньку удалялись из просторного зала, остались только Теодор и Доминик. Потом замолкли и они.
— Иди ко мне, — Королева отдала приказ Доминику. Оба поклонились, а затем Теодор ступил в сторону кельи.
'Пора сматываться', - Альтаир рванулся к двери, но опоздал: в келью уже входили. Альтаир судорожно обернулся: скамья, можно спрятаться под нее. Авось, главный певчий не будет искать незваных гостей. Полумрак на стороне Альтаира.
Теодор снял шелковую рясу, сложил ее в выдвижной шкаф. Заметил пустой пакет — Альтаир прикусил губу, ругая себя за оставленную улику, но блондин только покачал головой.
'Ну, выметайся отсюда', - мысленно подгонял его Альтаир. Однако вместо того, чтобы покинуть келью, Теодор принялся раскладывать какие-то бумаги.
'Чтоб тебя!' — ругнулись под скамейкой.
Минуты тянулись вязко, как загустевшая смола. Дверь из зала вновь распахнулась.
— Все, можно домой, — с порога объявил Доминик, — Надеюсь, ты сегодня не задержишься?
— Нет, — Теодор потрепал его волосы. — Что сказала Королева?
— Ничего особенного, — Доминик пожал плечами; аудиенции не пугали, вошли в привычку. Он задумчиво улыбнулся. — Она держала меня за руку сегодня. У Нее теплые ладони, представляешь?
— Я знаю, — ответил Теодор. — Она живая. Все эти бредни про киборгов и призраков… надеюсь, ты больше не веришь в них?
— Нет. Теперь не верю. Пойдем?
— Пойдем.
Они поцеловались. Альтаир вынужден сидеть тихо, а то изобразил бы рвотный рефлекс.
Ну и парочка… элитник на службе Королевы видать совсем монахом жил, раз кинулся на третьесортника — далеко не красавца, кстати.