Картина восьмая
2010 год. Дом Эдуарда Викторовича. Гостиная.
Карина, Бова, Дергобузов, Павел и Мудива.
Возвращается Мудива в окружении Дергобузова и Бовы. Вслед за ними заходит Карина и прислоняется к стене у двери.
БОВА. (Дергобузову.) Вань, не выдумывай, не нужна тебе эта дурацкая альпийская горка перед домом.
ДЕРГОБУЗОВ. Карлыч, я всё продумал, вот увидишь.
ПЁТР. Карина Эдуардовна, думаю, вам будет интересно узнать, что в день смерти, а вернее сказать, перед самой смертью, Эдуард Викторович встречался с Павлом Сергеевичем.
БОВА. Это всем интересно.
ПАВЕЛ. Любопытство — порок, Бова Карлович.
ПЁТР. Павел Сергеевич и есть тот неизвестный.
КАРИНА. Паша, и ты молчал? И ты… Паша?
ПАВЕЛ. (Петру.) Молодец! Что ж, во всяком случае ноль больше минус одного. А я-то думал, мы тебя на работу возьмём.
ПЁТР. Кто это, «вы»? Вам, Павел Сергеевич, самому бы теперь на улице не остаться.
ПАВЕЛ. Мы с Любой.
КАРИНА. Да, Петя… Не ожидала от тебя. Но на этом дереве любая зелень быстро становится гнилью.
МУДИВА. (Павлу.) Какой работа для этот малчик? Когда я мочь забрат картина?
ПАВЕЛ. Когда угодно. Вам всего лишь надо жениться на мне, и картина ваша.
МУДИВА. На вас? У вас так не говорить.
ПАВЕЛ. А мы не говорить, мы делать. У кого приданое, тот и невеста.
БОВА. Ишь, чего выдумал!
ДЕРГОБУЗОВ. Вечно везёт всякой сволочи.
ПЁТР. Македонский отдыхает…
КАРИНА. Паша… Это что же, опять?
ПАВЕЛ. Значит, ещё не все долги мы оплатили.
МУДИВА. Ж’э па лё шуа.
Все смотрят на Петра.
ПЁТР. Ну что? У неё нет выбора, говорит.
ПАВЕЛ. Так вы согласны, или я уничтожаю картину?
МУДИВА. Жё панс кё уи… Мэ… Но… Натандэ па лямур.
БОВА. (Петру.) Что там с лямуром?
ПЁТР. Да пошли вы все.
Пётр выходит.
ПАВЕЛ. Само самбой, вы откажетесь от всех претензий к госпоже Запольской и рассчитаетесь по её долгам с этими господами.
МУДИВА. Дакёр. Согласен.
В дверях слышится шум. Пятеро ребятишек — двое чёрных и трое белых — заталкивают Петра в гостиную.
ПЁТР. Стойте! Стойте, куда вы? Шпана!
МУДИВА. Се сон мезанфан.
ПЁТР. Все пятеро?
МУДИВА. А… Как сказать? Дузанфан дю премьер марьяж.
БОВА. Вот такой, говорит, марьяж в прикупе.
ДЕРГОБУЗОВ. Нет, Карлыч, это не марьяж, это чистый преферанс.
ПЁТР. Будьте счастливы, Павел Сергеевич!
Занавес.
Вирсавия
Трагедия в одном действии
Действующие лица
Багаева Виолетта Аркадьевна, 39 лет, врач.
Багаев Сергей Авдеевич, 40 лет, бухгалтер, муж Виолетты.
Багаев Анатолий Сергеевич, 17 лет, учащийся, сын Сергея и Виолетты.
Гедейко Борис Борисович, 45 лет, полковник, военный комиссар Саульска, прозвище «Абэвэгэдейка».
Кутафина Полина, 17 лет, подруга Анатолия
Удолин Артём Александрович, 17 лет, друг Анатолия
Алдунин Трофим, 21–25 лет, главарь местной шпаны, кличка «Алдун».
Ангел.
Фельдшер, медбрат, сослуживцы Сергея, больные, призраки умерших больных.
Местная шпана, разновозрастный несовершеннолетний сброд.
Место действия: вымышленный город Саульск.
Время действия: наши дни.
Действие первое
Картина первая
Лето. Июнь. Саульск. Двор между малоэтажными домами.
Толя, Полина, Алдун, шпана.
Турник. Толя в тельняшке. Рядом на бревне сидит Полина.
ПОЛЯ. Глупый ты, Толя. Что, если хорошо подтягиваешься, сразу в армию идти надо?
ТОЛЯ. Не в подтягивании же дело.
ПОЛЯ. Ты же отличник. Ещё и спортсмен. Чем только не занимаешься! Тебя в любой универ возьмут в радостью. А ты — в армию!
ТОЛЯ. Я после армии в училище военное пойду. В армии тоже умные нужны.
ПОЛЯ. Ты с родителями посоветуйся хотя бы.
ТОЛЯ. Чего советоваться-то? Я им сказал…
ПОЛЯ. И чего они? Прям «за»? «Иди, — говорят, — сыночек… С глаз долой». Да?
ТОЛЯ. Нет. Против они.
ПОЛЯ. Даже не сомневалась. Ты им на зло, что ли, хочешь, не пойму?
ТОЛЯ. Да какое же в этом зло. Настоящее мужское дело. Интересно, и польза от тебя настоящая.
ПОЛЯ. А на гражданке, значит, пользы никакой, по-твоему получается?
ТОЛЯ. Ну почему никакой… И на гражданке польза, конечно… Я завтра пойду поговорю с Абэвэгэдэйкой.
ПОЛЯ. С кем?
ТОЛЯ. С военкомом.
ПОЛЯ. А, ну, пойди, пойди. Он-то уж железобетонно тебя поддержит.
Входит Алдун со шпаной.
Мамочки! Алдун! Толя, я боюсь.