ТОЛЯ. Не бойся, Поля. Нечего всяких тараканов боятся.
Шпана встаёт у турника полукругом.
АЛДУН. Что, Толян, не забрили ещё в солдаты?
КТО-ТО ИЗ ШПАНЫ. Он ещё молодой, не бреется.
КТО-ТО ИЗ ШПАНЫ. Школу закончил, теперь можно биксу по-взрослому выгуливать.
АЛДУН. Хорошо лежать на поле в жаркий летний день, да, Толян?
Толя бьёт Алдуна наотмашь по лицу. Алдун отворачивается, хватается за щёку. Шпана бросается на Толю, но Алдун их останавливает.
АЛДУН. Стоять! Назад все! Молодец, Толян!
Алдун хлопает Толю по плечу, поворачивается к нему спиной и бьёт его локтём в грудь. Толя сгибается, начинает задыхаться и опирается рукой на стойку турника.
ПОЛЯ. Толя!
АЛДУН. (Шпане.) Кыш! Толян — правильный мужик. Дурак, конечно. Но уважаю. Идейные — они такие, нашурупят себе и вспыхивают, не потушишь. Но, пока горят, остальным хоть видно, куда рулить. И в нашем болоте, вишь, такая лампочка нашлась.
КТО-ТО ИЗ ШПАНЫ. Повезло тебе сегодня, матросик.
Вбегает Артём. Он тоже в тельняшке.
АРТЁМ. Толян, я здесь!
АЛДУН. Ещё один стойкий оловянный.
ТОЛЯ. Тём, стой, не надо.
АЛДУН. (Шпане.) Пошли, пусть сидят в своей песочнице. Прошвырнёмся по городу, посшибаем на пивас.
Алдун со шпаной уходят.
ТОЛЯ. Придурки!
ПОЛЯ. Тебе больно?
ТОЛЯ. Ерунда.
АРТЁМ. Извини, Толян, задержался, маме помогал.
ПОЛЯ. Идите, посидим.
Поля и Толя садятся на бревно, Артём встаёт рядом.
Вот вы уйдёте с Тёмой в армию, потом ты в училище поступишь, а как же… как же я? Кто за меня заступится? Мы как же?
АРТЁМ. Я тоже в училище. Мы с Толяном вместе.
ТОЛЯ. (Поле.) Ты учиться поедешь. Потом встретимся… Ну и…
ПОЛЯ. Это «потом» таким далеким кажется, будто и вовсе его быть не может. Найдёшь себе там, в училище… Девчонки военных любят.
АРТЁМ. Это точно!
ТОЛЯ. Не найду. И ты не ищи. Хотя… Как хочешь, твоё дело.
ПОЛЯ. Я думала, наше дело.
АРТЁМ. Что, Толян? (Показывает на турник.) Давай? По четыре подхода? И три километра потом, как договаривались?
Картина вторая
Лето. Июнь. Военкомат Саульска.
Гедейко, Толя.
Гедейко в противогазе разбирает и собирает пистолет, засекая время по секундомеру на мобильном телефоне. Стук в дверь. Гедейко снимает противогаз.
БОРИС. Войдите!
Входит Толя.
ТОЛЯ. Можно?
БОРИС. Можно Ваньку за встаньку и Леночку за коленочку, а мы «разрешите» говорим.
ТОЛЯ. Разрешите?
БОРИС. Разрешаю, боец.
ТОЛЯ. Моя фамилия Багаев. Толя.
БОРИС. Толя не знал пароля.
ТОЛЯ. Что?
БОРИС. Как ты докладываешь?
ТОЛЯ. А что?
БОРИС. Встал по стойке смирно и: «Товарищ полковник, призывник… — как там тебя? — Прибыл!»
ТОЛЯ. А, понятно.
БОРИС. Проверим и закрепим. Иди-ка, давай.
Толя выходит и стучит.
БОРИС. Да!
ТОЛЯ. Можно?
БОРИС. Что?!
ТОЛЯ. Ой! Разрешите?
БОРИС. То-то! Разрешаю, заходи.
Толя входит неуверенным шагом, напоминающим строевой, останавливается и мнётся.
БОРИС. Ну?
ТОЛЯ. Товарищ полковник, призывник Багаев прибыл!
БОРИС. Во, это по-человечески. Как, говоришь, зовут?
ТОЛЯ. Толя.
БОРИС. Надо говорить: «Анатолий».
ТОЛЯ. Анатолий, да.
БОРИС. Так точно…
ТОЛЯ. Так точно! Призывник Анатолий Багаев прибыл.
БОРИС. О, красаве́ц! А чего ты прибыл-то? Вызывал я тебя?
Гедейко ворошит на столе папки с делами призывников.
Что-то не припоминаю.
ТОЛЯ. Да нет, товарищ полковник…
БОРИС. Никак нет…
ТОЛЯ. Так точно, никак нет, не вызывали.
БОРИС. Зачем же ты пришёл? Ко мне сами не ходят. По повестке только или с милицией.
ТОЛЯ. Товарищ полковник, понимаете, я в армию хочу.
БОРИС. Не понимаю. Вернее, я-то понимаю, но, это совершенно непонятно.
ТОЛЯ. Вот и родители не понимают.
БОРИС. Это понятно. Ты как учишься? Двоечник, небось?
ТОЛЯ. Никак нет. Отличник. И спортом занимаюсь — бегаю, самбо, бокс и гири ещё.
БОРИС. Вот молодец! Растут ещё, значит, кое-где настоящие мужики. Отличник, говоришь? Так давай в училище тебя определим. В военное.
ТОЛЯ. В училище я после армии хочу. Чтоб всё пройти. От и до, чтоб то есть.
БОРИС. Похвально. И в какие же войска хочешь?
ТОЛЯ. В десант или в морскую пехоту. Что б уже по-настоящему. Служить если, то уж научиться воевать.
БОРИС. Ишь ты, какой швыдкий. А родители отговаривают, значит?
ТОЛЯ. Ну, да…
БОРИС. Что за «нуда»?
ТОЛЯ. Так точно, отговаривают.
БОРИС. Ты, давай это, с родителями-то особо не воюй. Восемнадцать стукнет, никто тебе уже не указ. Но родители — вещь полезная, ты их побереги.