Виршевая поэзия (первая половина XVII века)

Слово 2-е.

О прелестнем сем и видимом нами свете,

и о живущих нас всех человеков в Новем Завете,

и о всем нашем временнем и суетнем житии,

и о невнимании нашем, еже о вечном бытии;

и о многоработней нашей и тленней плоти,

бываем ея ради яко безсловеснии скоти;

и о окаянной нашей несытой утробе,

иже бо смеятися нам творит, видящи мертвеца в самом гробе;

а еще ж о лености нашей и презорстве к богу,

пребывали кто в нем не доспеет к небесному чертогу.

Аще и двоестрочием или речи сугубством строк слагается
и от многих вин вкратце объявляется,
и хотящим е неленостно прочитати
и всякому самому себе яко в зерцале смотрити[32],
како сей свет не дасть нам о душах своих пещися
и от прелестнаго обдержания отрещися.
Аще и кроме нас, грешных, святыми отцы изнаписано
и все наше временное сие житие изписано,
но неизлиха будет и нам, грешным, написати
и от того же божественнаго писания вкратце сказати,
и невнимание наше и презорство объявити,
и в ваша честная ушеса вложити.
Аще паки и двоестрочием счинися,
но обаче божественному писанию не возбранися.
И паки любящим е внетелне прочитати,
а нелюбящим в том нам, грешным, не зазирати,
понеже ничто же писано, кроме святых отец писания
и нашего к добрым делом невнимания.
Обаче рещи, — общая то наша чаша.
Аще изволит послушати духовная любовь ваша,
начнем же о свете сем прелестней
и о всем нашем житии телеснем.
Воистинну сей свет аки лукавая блудница,[33]
нань же зря, веселится и беземертная наша царица.[34]
Паки неложно есть лукавая блудница,
яко и мудрых сердца до гроба льстит
и паки яко некоторою уздою всех человек содержит:
не токмо младых и юных и во благоденствии живущих,
но и самыя смерти и конца себе ждущих.
Егда во образе смерти пребываем,
тогда света сего и сотворенная в нем забываем.
Егда же от сна своего возбуждаемся,
тогда световным тем осиянием возвеселяемся:
зрим, како солнце осиявает всю вселенную
и веселу, и радостиву творит плоть нашу тленную,
и паки красно и радостно нам видети своими очесы.
Зрим землю, украшаему различными цветы,
и не поминаем, яко вся та нам писана суть уметы.
Зрим, како садове цветут и различны винограды,
а не помышляем, како бы нам достигнута в небесныя ограды.
Зрим грады и домы, согражденны превелики,
а не воспоминаем, како пребывают праведных лики.
Зрим полаты и домы сограждены
превелики, светлостию и хитростию утворены,
того ради забываем самыя нашея всетворителныя вины.
Зрим некогда различное ризное украшение,
от него же бывает во уме нашем возношение.
Зрим много злата и сребра, и бисера многоценнаго,
того ради забываем камыка безценнаго[35].
Зрим многия яди и пития различныя,
и образы и зраки наличныя,
и тем сердцы своими и очесы уязвляемся,
и к вечному пребыванию не возпомянемся;
и конец естества нашего забываем
и тем от Христа своего и бога далече бываем.
Некогда и сами себя в ров погибелный пореваем,
а вечных и нестерпимых мук не помышляем и не воспоминаем.
Зрим паки доброту и красоту коегождо убо лица,
и тем уязвляются некрепкая наша сердца.
Некогда же бывает безсмертная наша вещь,
иже посылаются за таковыя грехи во огнь и пламенную пещь.
Зрим и слышим входящую в гортань нашу сладость,
и от того нам бывает чювственная радость.
Некогда же случается и блуду вход,
и тем забывается нам душевный наш исход.
Сладок убо, воистинну сладок, мудрым мудрых совет,
тако ж и прилепляющимся к настоящему сему житию зримый сей свет.
Аще кто будет и в велицей своей старости,
и тот не отлагает от себе земныя сея радости,
и мнится, яко безсмертен быти,
и мыслит во уме своем, чтоб ему во благоденьстве жити
и временныя тоя славы не отпасть,
а невесть, како приидет божия власть,
сиречь смертный и страшный и последний час,
пожнет бо много и несозрелый клас.[36]
Зрим пред собою множество предстоящих,
а не воспоминаем ово во гробех лежащих,
и не помышляем, яко тацем же всем быти,
а — кому сколко ни жити, а смерти не избыти!
Цари же паки и владетели царство к царству привозхищают
и тем велию себе хвалу и честь приобретают.
Вельможи же их, видяще к себе честь велику,
а не воспоминают во уме своем, како бы им достигнути к праведных лику.
А богатии богатство к богатству прилагают
и во всяк день прибытки к прибыткам причитают,
и радуются, и веселятся, зря на свое богатство,
а не помышляют, како бы им внити в небесное царство.
А нищий и неимущий о нужных своих пекутся,
також и тии — далече от Христа своего и бога несутся.
А инии о иных своих потребах всегда попечение творят,
також о души своей мало прилежат
и во вся дни живота своего пекутся о своих телесных,
а не поминают по себя посланников безвестных.
Неложно бо есть сей свет прелестная пиявица.
Радует же ся и тот, на ком лежит и малая славица.
Вящшая же слава и болши ум возвышает
и душевныя добродетели творить не повелевает;
по Великому Богослову[37]: не токмо египтян льстит,
но и всех нас, иеросалимлян[38], очеса межит.
Еще же и самый пастырский жезл держащих
и посническое житие проходящих
честию и славою, и саном прелщает
и ум их к возношению возставляет.
И паки глаголет златый языком Иоанн,[39]
иже от чрева материя божественным светом осиян:
Мир сей яко лукавая блудница,
поистинне, яко злоковарная лисица.
Неложно бо паки речено, яко мзда омрачает очи мудрых[40]
и творит их аки безумных и немудрых,
и от того их погибают правыя глаголы,
и чинятся в них душевныя от того расколы.
Сего ради не даст сей свет о души своей пещися,
и до конца прелести его не отрещися:
Не токмо в славе и богатстве живущии
и радуются, и веселятся,
но и в недостаточных житиях пребывающии
о смертном часу не тщатся;
вся дни живота своего пекутся о телеснем потребстве
и помышляют же о суетном и о земнем богатстве.
Понеже сей свет прелестными своими зло льстит
и ум наш, и сердце всегда веселит,
и паки сладостен и радостен нам является,
потому слабый наш ум к нему прилепляется.
Не вем, како бы ум и мысль приложити,
развее на всесилнаго бога надежда вся возложити,
чтоб всякому христоименитому конец благ получити
и с ним, со Христом и богом нашим, во веки веков жити.
Не хощет бо он, творец наш и бог, никому погибнути,
и нам бы к нему сердцы своими слово благо отрыгнути,
и к добродетелем его всегда подвизатися,
и противу супостат своих вооружатися.

32

...всякому самому себе яко в зерцале смотрити. Уподобление писания зеркалу — традиционный мотив древнерусской учительной литературы, восходящий к Соборному посланию апостола Иакова.

33

...сей свет аки лукавая блудница... — цитата из Поучения Иоанна Златоуста (ок. 347-407), знаменитого византийского проповедника и писателя. Далее следуют поэтические перефразы из его поучительных Слов.

34

...безсмертная наша царица. — Здесь — душа.

35

...забываем камыка безценнаго. — Согласно толкованиям «Физиолога», драгоценным камыком — камнем (адамантом, или алмазом, жемчугом и др.) назывался Иисус Христос.

36

...пожнет бо много и несозрелый клас. — Мотив заимствован из Слова Иоанна Златоуста в великий вторник (см.: Успенский сборник XII-XIII вв. — М., 1971. — С. 318).

37

Неложно бо есть сей свет прелестная пиявица... по Великому Богослову... — Григорий Назианзин-Богослов (ок. 330-ок. 390), ранневизантийский церковный деятель, философ, проповедник и поэт. Здесь цитируются его «Словеса избранная еже суть толковая», переведенные на Руси в XII в.

38

...всех нас, иеросалимлян... — В переносном смысле. Раскрыть этот смысл помогают те же «Словеса избранная» Гр. Богослова: «Египтяне же суть мирские, иерусалимляне — монахи. Славы же и власти не только одни мирские желают, но и чернецы...»

39

...глаголет златый языком Иоанн... — См. примеч. 2.

40

...мзда омрачает очи мудрых... — цитата из библ. Книги премудростей Иисуса сына Сирахова.