Дальше он чувствует какие-то манипуляции и разговоры главного хирурга с ассистентом и анестезиологом. Вроде, пока не больно. Жить можно. Он даже начинает принюхиваться к странным больничным запахам, которые, впрочем, не встретишь в обычном коридоре стационара, где он лежит. Видно, какие-то особые лекарства.
Внезапно пришла боль. В полном смысле этого короткого, но невыносимого слова. Боль резкая, отличающаяся от всех других болей. Петька скрипит зубами и даже шепотом матерится. Все делают вид, что ничего особенного не происходит. Наконец-то отпустило.
Можно передохнуть. Боль плоха тем, что она возвращается тогда, когда ты думаешь, что все позади. Что ты пережил самое тяжелое и неприятное. Она вновь возвращается и начинает терзать тебя, долбить прямо в мозг огромным буром, и ты весь превращаешься в маленький комок, который сжимается до размера атома.
Кажется, что прошел час. Но прошло несколько минут.
Внезапно Петя слышит радостное: «Йес!», произнесенное Богом. Он доволен. Он вставил так называемую пломбу в место разрыва, и похоже вставил очень удачно.
Мальчик кожей чувствует, что вся свита оперирующего хирурга приободрилась и конец операции не за горами. Он снова пытается понять, что происходит вокруг и даже пытается заговорить со своими мучителями. Но его одергивают и велят помолчать.
И вот, Бог говорит: «Шейте!», а сам покидает святилище. Петя расслабляется и уже чуть ли не посвистывая, ждет, пока его повезут назад, к друзьям по несчастью. Он позволяет себе немного пошутить с врачом и тот отвечает ему, не боясь нарушить субординацию, ведь главный уже ушел.
Мальчика выкатывают из операционной, но еще никто не знает, что обратно в палату везут не просто пациента, везут героя.
Глава 4
Он лежит весь день, лежит всю ночь. Он боится открыть свой правый глаз, беспокоясь, что там снова будут эти колебания или, что еще хуже, сплошная чернота. Иногда с работы прибегает мать и кормит его йогуртом. Эти чертовы йогурты! Один из них, не выдержав жары, взрывается прямо на тумбочки возле лежащего Петьки. А он думает, что взорвалось что-то в его глазу!
Он весело общается с соседями по койке, уверяя всех, что операция прошла успешно, но глубоко внутри себя, он так не считает.
Его друг, тот, что с химической щелочью в глазу, делится с ним последней информацией: завтра его будут оперировать, но доктор заранее ничего хорошего ему не обещает. Уж больно сильно сожжена сетчатка и все, что с ней связано. Петька начинает переживать за ровесника, забывая про себя. Ведь так легче. Когда у кого-то болит сильнее, чем у тебя.
Наконец наступает утро. Мальчик плохо спал, ворочался, ему снился укол в глаз и прочие страшилки.
Через некоторое время приходит медсестра и уводит его в смотровую, где Петьку нетерпеливо ожидает Михал Иваныч. Ему весьма интересно полюбоваться на плоды своего труда. Таких как Петька у него ого-го сколько. Всех не упомнишь. Но сейчас, Бог желает глянуть как сидит пломба на сетчатке. Петькин случай не совсем заурядный. Если все пройдет нормально, можно даже поместить сетчатку в альбом для ординаторов. Пусть любуются его творением!
Петю сажают в кресло, а Михал Иваныч едва умещающийся на маленьком черном крутящемся стульчике, располагается, как всегда, напротив. Он вглядывается в глубину исполосованного детского глаза и довольно бурчит что-то себе под нос.
Закончив осмотр, он бросает несколько слов ординатору и выходит из кабинета. Петя нетерпеливо смотрит на врача и тот сообщает ему: «Все хорошо, пломба держится. Теперь нужен покой и лазерная коагуляция согласно графика. Головой крутить как можно меньше.»
Мальчика возвращают в палату, он не просто идет, он танцует! Слегка приоткрывает пальцами марлевый тампон и вглядывается в даль. Все хорошо! Никаких болтаний! Только в самом центре еле заметна точка, напоминающая о недавней отслойке. А в остальном – класс! Это дело нужно срочно перекурить и пацан, забежав в палату сразу же выбегает и мчится на выход. Потом вспоминает про наставления эскулапа и притормаживает. А там, на пороге, в нос Петьке ударяет знакомый манящий жар июля месяца. Погода шепчет и все вокруг радуется вместе с пациентом, перенесшим страшную операцию. По крайней мере, ему так кажется.
Самое ужасное позади, теперь наступает время долгой и нудной терапии. Пете делают уколы в глаз, чтобы быстрее заживала рана, восстанавливалось питание всех оболочек глаза и еще вкалывают обезболивающее.