«Просто нам очень плохо живется в этой коммунальной квартире, да еще мама плачет по ночам в подушку. А наш папа куда-то ушел и все никак не вернется. И я думал, что с этим золотом мы сможем уехать отсюда, купить новую блестящую квартиру и найти своего папу, понимаешь?»
Дом промолчал. Потом, подумав, ответил:
«Послушай, Миша. Мне уже почти сто лет. Я старый и дряхлый. У меня никого нет на этом свете. Ну, кроме тебя конечно. Были времена, когда я тоже был молодой и красивый. Все меня хвалили и хотели жить в моих квартирах. Потом постепенно пришла разруха и я потихонечку начал стареть. Но я никогда не горевал и не унывал. Потому что знал – чтобы не случилось, нужно всегда относиться к жизни с довольством и радоваться тому, что есть. Я рад, что меня построил архитектор, мною восхищались богатые люди, в моих квартирах снимали фильмы. Я стал знаменитым и богатым. Но богатым духовно, а не физически. У тебя, Миша, тоже все будет хорошо. Радуйся, что у тебя есть мама. Она заботится о тебе, растит. Она добрая и хорошая. У многих ребят нет ни мамы, ни папы. Они не живут в семье, но очень сильно мечтают о ней. Ты вырастишь, закончишь школу, получишь хорошую профессию и заведешь свою собственную семью. Мне очень жаль, что у меня нет золота в потайных местах, но поверь, я много раз видел, как в моих квартирах люди делали очень плохие вещи из-за денег или драгоценностей.
Кстати, те кусочки свинца, которые ты нашел, не такие уж и бесполезные. Их, между прочим заложил в ту потайную щель сам архитектор, который меня построил. Поэтому забери эти брусочки из милиции и храни их у себя дома. И вообще, улыбнись! А то ты какой-то грустный!»
Мальчик, слушая дом, постепенно светлел, куда-то ушла, растворившись в горьких слезинках обида и под конец он уже улыбался, как будто ничего и не было.
«А теперь беги домой. А то мама будет волноваться. Никогда не расстраивай свою маму, хорошо?.»
Мальчик слез с крыши и побежал домой. А Полежаевский дом вздохнул своим нагретым за ночь воздухом душных подъездов, хмыкнул несколькими открытыми форточками и заулыбался, радуясь, что и у него тоже есть свой родной человек.
Дом оказался прав. Прошло много лет, со мной уже нет моей мамы, но я получил хорошую профессию, завел семью и теперь живу счастливо, радуясь каждой минуте в своей жизни.
Дом стоит на прежнем месте, иногда я нахожу время, чтобы прийти и поздороваться с ним. Правда теперь он почему-то молчит и не говорит ни слова. Сколько я не пытаюсь с ним заговорить. Видимо, он занят и разговаривает с другим мальчиком, рассказывая ему все премудрости этой прекрасной и удивительной жизни.
июль 2021 года Медвежий Стан
Мир наизнанку
Глава 6
– А теперь ты будешь отгадывать, Джек! Давай! Калифорния! Тебе на «Я»!
– Слушай, таких городов вообще нет! По крайней мере я не помню ни одного. Можно, я пропущу свой ход!
– Ну хорошо. Я отвечу за тебя. Ярмут. Вот так вот. Это мой город, между прочим. Я там жил. Штат Мэн. Милости прошу. А теперь буква «Т». Твоя очередь, Стоун. Ну, не спи же. Ты вечно спишь!
Пожилой лысый человек приоткрыл один глаз, оглядел трех человек, сидящих вокруг него, а потом снова закрыл его.
– Ладно, что с него взять. Давай ты, Эндрю.
– Тайптон! Штат Айова! Там живет моя сестра! Скоро она приедет ко мне в гости и привезет сладких леденцов. Я поем сам и угощу вас. Ребята! Это так здорово – сладкие леденцы! Я так их люблю!
– Ну хорошо, хорошо! Мы уже поняли. Снова твоя очередь, Джек.
Компания сидела на уютной расписной лавочке возле небольшого фонтана во дворе психиатрической больницы Святого Анзельма, находящейся в пригороде маленького городка Санта-Марина, что в штате Юта. В больнице содержались больные, которые по причине неспособности ухаживать за собой были отправлены сюда родственниками. Особо буйно помешанных здесь не наблюдалось, но иногда у некоторых из них начинались так называемые «заскоки», особенно это проявлялось в весенние и осенние периоды, и тогда за больными устанавливалось более пристальное наблюдение. В остальное же время жизнь на территории госпиталя текла тихо и размеренно. Все по расписанию – подъем, завтрак, утренняя прогулка, уход за территорией, потом обед, дневной сон, свободное время, полдник, чтение литературы и игры, потом ужин и отбой. Санаторий, да и только. За исключением того, что больные, помещенные сюда были не вполне полноценными людьми.
Джек Сэйзмор, молодой крепкий парень, около тридцати пяти лет от роду, совсем не был похож на психопата. В его зелено-голубых глазах светился ясный ум, и только иногда, если очень долго смотреть, где-то глубоко в них проскальзывала рыжая искорка безумия. Он появился в больнице около полугода назад и сразу влился в коллектив из трех человек, которые любили поиграть в игры возле фонтана или просто посидеть на лавочке и поговорить о своей жизни. Сам Джек особо не задумывался, как он очутился здесь. Он просто принимал как должное тот факт, что родственники однажды привезли его сюда, и оставили отдыхать и наслаждаться еще цветущими розами и желтой мимозой, предвестницей уходящего лета. Другие больные не спрашивали о его прежней жизни, а если и заходил разговор о том, что было там, за забором, то он просто отмалчивался.