«Фел», – позвал я фамильяра, так как он единственный, кто сейчас мог бы мне ответить на вопросы, – «получается, Брюк нас выкрал тайно ночью из своего же собственного обоза?»
«Получается так»
«А зачем это ему?»
«Видимо, вы с Лий ему для чего-то нужны, и вряд ли для чего-то хорошего. А так он сможет утром вернуться, объявить, что вы испугались и ночью сами сбежали, и всё шито-крыто»
«Для чего мы ему могли понадобиться, взять-то ему с нас нечего, у нас самих ничего нет?»
«Думаю, мы это скоро узнаем, и нам это не понравится»
«Спасибо, обнадёжил»
«Ну, как мог»
«Всё-таки, Фел, ты язва ещё та, тут нас, возможно, убивать сейчас будут, а тебе хоть бы хны»
«Убивать вряд ли, но я знаю не больше твоего, а сделать могу ровно столько же, то есть, ничего, давай подождём, скоро что-то наверняка прояснится, от обоза очень далеко они не поедут»
Слова Фела сбылись на все сто. Ехали мы недолго, и убивать нас пока не стали. А вот я оказался не прав, всего скакало не два коня – со мной и Лий, а три. Просто с моей позиции третьего было не видно, так как повернут я был к нему, скажем так, не смотрящей стороной. На третьем коне ехал ещё один из наёмников обоза без ноши. И это был не тот, кого я давеча приголубил, того я вообще больше не видел, как, наверно, и он меня или вообще хоть кого-то. Так себе позитив, конечно, но пытаюсь его выжать по максимуму из данной ситуации.
Мы подъехали к какой-то избе, одиноко стоявшей на границе равнины, по которой мы скакали, и леса. Это был то ли бывший домик лесника или егеря, или ещё кого, но в данный момент он был явно не обитаем и вид имел слегка заброшенный, но до конца не покинутый. Наверно, здесь периодически всё же люди бывают, вот мы пришли, например. Нас, как мешки с мукой, поскидывали с коней, а так как ноги оттекли нещадно, и сами мы не то что ходить, стоять бы не смогли, нас, взяв за воротник, волоком потащили по земле в избу. Занеся внутрь, прислонили к стене так, чтобы мы могли сидеть.
– Ну что, – сказал Брюк, – сейчас посмотрим, зря я девку тащил или её надо было сразу в расход.
С этими словами он вытащил какой-то нож, странной изогнутой формы и практически абсолютно чёрного цвета. С этим ножом он подошёл к Лий и сделал небольшой надрез на её плече. Нож как будто ожил, видно было, как рука, держащая его, непроизвольно дёрнулась в сторону раны и рывками старалась её расширить. Сам нож завибрировал, жадно впитывая в себя все капли крови, что попадали на него. Лий закричала настолько сильно, насколько ей позволял кляп. Было видно, что это процедура доставляет ей огромную боль. Я чувствовал радость ножа, он упивался кровью и хотел ещё и ещё, он захлёбывался от удовольствия и рвался всё глубже вонзиться в плоть. Его тёмная сущность настолько была рада поглотить светлую энергию Лий, что его эмоции почувствовал даже я. Меня же раздирала ярость, я со всей силы пытался порвать путы, что связывали меня, но все попытки были тщетны, всё, что и мог, это с ненавистью смотреть на мучителей.
Брюк с явным усилием выдернул нож из раны и, довольно скалясь, произнёс:
– Магичка, светлая, двойной куш, вот это свезло!!!
Ещё какое-то время он смотрел на нас задумчивым взглядом, что-то обдумывая в голове.
– Так, ты, – обратился он к неизвестному мне солдату, – остаёшься здесь и отвечаешь за них головой. Делай всё, как обычно. Я со Стровером возвращаюсь к обозу. Вечером мы будем уже в Тропине. Там поговорю кое с кем, они сами придут сюда за ними. Передашь их и направляйся в Тропин, там дальше выйдешь на дорогу и догоняй обоз. Наш путь ты знаешь.
– Как я узнаю, что сюда пришли те, кто должны? – задал вопрос солдат.
– Молодец, соображаешь, они скажут фразу «Мы пришли за оплаченной посылкой». Всё понятно?
Наёмник кивнул. Брюк и тот, кого он назвал Стровером, вышли из избы, и, судя по звукам, доносившимся с улицы, запрыгнули на коней и ускакали. Наш охранник вскоре так же вышел, видимо, возился со своим конём. Через пару минут он вернулся. Достал бутылку с мутной жидкостью, откупорил и подошёл к нам. Вытащив кляп изо рта Лий, зажал ей нос и насильственно влил часть содержимого бутылки. Потом ту же самую операцию провёл со мной. Постепенно моё сознание стало затуманиваться, и я стал впадать в беспамятство. «Какие подготовленные твари, видимо, не в первый раз занимаются таким промыслом». На этой мысли я и отрубился.