– Мавий, – обратился я к соседу по комнате, – а часто тут обучаются представители народов, отличных от людей?
– Бывает, но не очень часто, у них самих есть магические школы, аналог нашей Академии Магии, но они узко специализированы по предрасположенности народа, поэтому считается не зазорным закончить нашу Магическую Академию, особенно если дар твой немного отличается от профильного твоего народа. Обычно это гномы с даром огня или эльфы со светлым даром. Другие народы редко тут учатся. Демонам сюда путь по определению закрыт, а орки предпочитают учиться только у своих же шаманов, а людей они воспринимают исключительно как объекты для грабежа или котла, ещё на костре мастаки готовить…
– Понятно, не продолжай, – перебил его я.
Получив на раздаче свои подносы с едой, мы с Мавием сели за свободный столик и погрузились в трапезу. Завтраком до конца мне насладиться не дали, так как к нашему столику подошёл послушник в рясе и сообщил, что меня вызывает к себе отец Инекин. Быстро затолкав в рот всё, что осталось на столе, и кивнув Мавию, последовал за ним.
В кабинете Инекина ничего особо не поменялось, включая и самого хозяина. Увидев меня, он махнул рукой, чтобы подошёл ближе и произнёс:
– Я крайне удивлён, что нам послали пусть и одарённого, но до сих пор даже не крещённого в истинной вере рекрута. Ему святейшеству, конечно, видней. Надеюсь, ты оправдаешь возложенную на тебя ответственность и станешь истинным Защитником. Сейчас ты идёшь и принимаешь обряд крещения, мы тебя оформляем как рекрута дома Проотца-Защитника, а потом направишься уже в Академию на процедуру определения истинной принадлежности. Вопросы есть?
– Никак нет.
– Тогда можешь идти, тебя проводят.
С этими словами он потерял ко мне интерес, а я встал и вышел из кабинета.
В коридоре меня ждал все тот же послушник, и, как и ранее, повёл меня за собой. Шли мы очень долго, выйдя из здания, пересекли территорию всего района Защитников и вошли в ворота, ведущие в верхний город. Пройдя ещё несколько кварталов, мы очутились перед одной из церквей. Зайдя внутрь, очутились на церковной службе, и была она в самом разгаре. Расположившись на свободных местах одной из скамеек, что рядами стояли в зале, стали ожидать окончания службы. Людей было не так чтобы много, но половина зала точно была заполнена. Как я понял, в основном это были люди, обслуживающие близлежащие дома. Но иногда и попадались, в основном женщины, одетые в богатые одежды, впрочем, они сидели рядом со всеми и если бы не одежда, ничем бы не выделялись от остальных. С трибуны, что стояла в центре залы, священник рассказывал одну из глав, что я уже читал ранее в «Заветах Проотца» и пытался доходчиво разложить каждую строку. Пересказывая их по несколько раз и ища сакральный смысл. В целом он говорил всё правильно, и с его выводами я был вполне согласен, единственное, что меня утомляло, это то что одна и та же мысль пересказывалась десятки раз, разными словами и предложениями, но несущими одну и ту же смысловую нагрузку. Послушав выступающего, через какое-то время я стал больше уделять внимание интерьеру, который был не особо-то и насыщен, я ожидал увидеть фрески с изображением святых, картины, повествующие об их житие или деяниях, ну или просто иконы, но ничего подобного не наблюдалось. Вокруг были чистые белые стены, без каких-либо рисунков.
Через некоторое время служба была завершена, народ начал помаленьку расходиться. В зале осталась только молодая пара с грудным ребёнком на руках, завёрнутым в пелёнки, ну, и я со своим сопровождающим. Священник, что до этого вёл службу, удалившись куда-то вглубь церкви, вскоре вернулся, поверх рясы он надел длинную ленту, расшитую крестами – епитрахиль, что была перекинута за голову, а двумя своими концами покрывала грудь. Сюда же принесли купель, заполненную водой, и два подсвечника с множеством зажжённых свечей – кандило, установив их справа и слева от священника.
Вскоре начался обряд, священник начал громко декларировать молитвы, его тягучий, мелодичный, монотонный голос слегка вводил в транс, я даже несколько раз дёрнул головой, чтобы сбросить наваждение. Потом священник подошёл к родителям ребёнка, взял его из пелёнок и полностью опустил в купель, прям с головой. Затем, через мгновение выдернул его из воды. До этого молчавший младенец разразился громким и звонким плачем, что эхом отражался от свода и мгновенно заполнил собой всё помещение зала. Родители поспешили взять младенца на руки, а священник, декламируя молитву, перекрестил его рукой, по диагонали, начиная с верхнего правого положения и вниз влево, а потом, с верхнего левого вправо и в низ, и прикоснулся кончиками пальцев, сложенных щепотью, к головке малыша. В этот миг ребёнка окутало золотистое сияние, через мгновение пропавшее, а сам младенец прекратил плакать и живыми любопытными глазами стал рассматривать окружающее. Родители, счастливо улыбаясь, крепко прижали дитя к себе.