В кабинете Инекина ничего особо не поменялось, включая и самого хозяина. Увидев меня, он махнул рукой, чтобы подошёл ближе и произнёс:
- Я крайне удивлён, что нам послали пусть и одарённого, но до сих пор даже не крещённого в истинной вере рекрута. Ему святейшеству конечно видней. Надеюсь, ты оправдаешь возложенную на тебя ответственность и станешь истинным Защитником. Сейчас ты идёшь и принимаешь обряд крещения, мы тебя оформляем как рекрута дома Проотца-Защитника, а потом направишься уже в Академию на процедуру определения истинной принадлежности. Вопросы есть?
- Никак нет.
- Тогда можешь идти, тебя проводят.
С этим словами он потерял ко мне интерес, а я встал и вышел из кабинета.
В коридоре меня ждал все тот же послушник, который повёл меня за собой. Шли мы очень долго, выйдя из здания, пересекли территорию всего района Защитников и вошли в ворота, ведущие в верхний город. Пройдя ещё несколько кварталов, мы очутились перед одной из церквей. Зайдя внутрь, мы очутились на церковной службе, что была в самом разгаре. Расположившись на свободных местах одной из скамеек, что рядами стояли в зале, стали ожидать окончания службы. Людей было не так чтобы много, но половина зала точно была заполнена. Как я понял, в основном это были люди, обслуживающие близлежащие дома. Но иногда и попадались, в основном женщины, одетые в богатые одежды, впрочем, они сидели рядом со всеми и если бы не одежда, ничем бы не выделялись от остальных. С трибуны, что стояла в центре залы, священник рассказывал одну из глав, что я уже читал ранее в 'заветах Проотца' и пытался доходчиво разложить каждую строку. Пересказывая их по несколько раз и ища сакральный смысл. В целом он говорил всё правильно, и с его выводами я был вполне согласен, единственное, что меня утомляло, что одна и та же мысль пересказывалась десятки раз, разными словами и предложениями, но несущими одну и ту же смысловую нагрузку. Послушав выступающего, через какое-то время я стал больше уделять внимание интерьеру, который был не особо-то и насыщен, я ожидал увидеть фрески с изображением святых, картины, повествующие об их житие или деяниях, ну или просто иконы, но ничего подобного не наблюдалось. Вокруг были чистые белые стены, без каких-либо рисунков.
Через некоторое время служба была завершена, народ начал помаленьку расходиться. В зале осталась только молодая пара с грудным ребёнком на руках, завёрнутым в пелёнки, ну, и я со своим сопровождающим. Священник, что до этого вёл службу, удалившись куда-то вглубь церкви, вскоре вернулся, поверх рясы он надел длинную ленту расшитую крестами - епитрахиль, что была перекинута за голову, а двумя своими концами покрывала грудь. Сюда же принесли купель, заполненную водой, и два подсвечника со множеством зажжённых свечей - кандило, установив их справа и слева от священника.
Вскоре начался обряд, священник начал громко декларировать молитвы, его тягучий, мелодичный, монотонный голос слегка вводил в транс, я даже несколько раз дёрнул головой, чтобы сбросить наваждение. Потом священник подошёл к родителям ребёнка, взял его из пелёнок и полностью опустил в купель, прям с головой. Затем, через мгновение выдернул его из воды. До этого молчавший младенец разразился громким и звонким плачем, который эхом отражался от свода и мгновенно заполнил собой всё помещение зала. Родители поспешили взять младенца на руки, а священник, декламируя молитву, перекрестил его рукой, по диагонали, начиная с нижнего левого положения и в вверх вправо, а потом, с нижнего правого влево вверх, и прикоснулся кончиками пальцев, сложенных щепотью, к головке малыша. В этот миг ребёнка окутало золотистое сияние, через мгновение пропавшее, а сам младенец прекратил плакать и живыми любопытными глазами стал рассматривать окружающее. Родители, счастливо улыбаясь, крепко прижали дитя к себе.
Теперь, видимо, настал мой черед. Повернувшись в мою сторону, священник, начал декламировать свой речитатив. Дойдя до апофеоза[15] своей речи, он опустил руку в купель и резким движением окропил меня брызгами из неё, затем перекрестил и так же кончиками пальцев прикоснулся к моему лбу. В этот миг золотой свет окатил меня с головы до ног, и я почувствовал, как сознание медленно выпало из реальности. Время остановилось. Любой шум пропал. Я ощущал себя как бы парящим над залой. Ощущение лёгкости и возможности полёта радостным чувством захватило меня. Меня неожиданно потянуло вверх, выше и выше, я пролетел прямо через свод потолка и поднялся ещё выше. С всё набирающей скоростью я летел вверх, вот я уже пронзил облака и поднимаюсь к манящей темноте космоса и к бисеру звёзд, разбросанных на нем. Достигнув определённой точки, я застыл над планетой, и, обернувшись, посмотрел на неё. Видны были большие участки суши, со всех сторон омываемые водой, видны горные пики, в наивысших точках скованные шапками льда, видны были колоссальные массивы леса, простирающиеся на огромные территории. Я захотел очутиться к ним поближе и прикоснуться к кронам деревьев. В это мгновение я растворился во всём, что окружало меня, я стал единым целым со всем миром, я чувствовал ветер, что колышет кроны деревьев, чувствовал, как сорвавшийся в горах камень катится, собирая с собой своих сотоварищей и превращаясь в несущуюся вниз лавину. Я чувствовал множество рек, что своими водами бежали по земле, и был каждой каплей в них. Меня посетило ощущение, что я знаю всё и обо всём - что было, что будет, что происходит...
Наваждение пропало так же резко, как и началось. Я опять стал самим собой. Стою посредине церкви и смотрю на священника, который только начал опускать руку, что только что касалась моего лба. Появились звуки. А внутри поселилось тёплое, доброе и приятное ощущение, как яркий комочек согревающий своим теплом меня изнутри и говорящий, что я теперь всегда буду с тобой, и ты всегда найдёшь кусочек радости во мне, живущим рядом с твоим сердцем.
'Стэс! - услышал я голос Фела в своей голове, - что это сейчас было? Меня чуть не выкинуло из тебя, Стэс! Мне страшно, такое ощущение, что я только что мог погибнуть, но этот кто-то не стал меня трогать, хотя легко мог развеять. Что сейчас произошло?'
'Фел, успокойся, я сам ничего не понимаю'
'Меня пугает до жути, а вдруг тебя посчитают одержимым злым духом и меня насильственно подвергнут сеансу экзорцизма[16]? - в эмоциях Фела явно чувствовалась паника, - ты хоть представляешь, чего я лишился, доверившись, открывшись тебе и растворившись в твоей ауре? Если сейчас меня отделить от тебя, я просто умру!'