Тут Белонер сразу засуетился, позабыв о гоноре. Зачем Кристофу этот Райнер? Того и гляди, помрет. Тоже вербует союзника?
Белонер ласково посмотрел на Готлиба. Тот снова уселся, но уже не в кресло, а на диван, и предложил французу расположиться рядом. Когда они оказались плечом к плечу, Готлиб с жаром что-то зашептал прямо в ухо француза, будто кто-то мог их подслушивать. Тот слушал не перебивая, лишь поддерживая морщинистой рукой волосатое старческое ухо. Он был глуховат, но не хотел подавать виду.
– Вы думаете, это сработает? – так же шепотом спросил он наконец.
– Что думаю я, особого значения для вас не имеет. А вот Миган, тот решил пожертвовать этой игрушке все свои ресурсы.
– Игрушке? Вы не ошибаетесь?
– А что это еще, как не игрушка? Но с огромными возможностями.
…Дерзкий замысел тянул почти на триллион долларов. Это были отнюдь не десятки миллионов, которыми грезил Готлиб. Так что игра явно стоила свеч! Белонеру и Райнеру, как и ему самому, строго говоря, нечего терять и некого бояться. Жизнь стремительно катилась к финишу, и единственным желанием, стоящим внимания, было любой ценой ее продлить.
– Жаль, что утром я не успею позавтракать, – вдруг произнес Готлиб, уже ощущающий в своих руках тяжелый портфельчик с «зелеными». – Мой самолет через час.
Массивные безвкусные часы в апартаментах «Ориента» остановились на цифре пять.
«Сейчас улетит к Райнеру, – подумал Белонер. – А чего, собственно, я колеблюсь? Денег-то с меня никто не просит. Но надо держать марку перед этим пронырливым америкашкой. Пусть знает свое место».
Он встал и пошел к двери.
– Вы приняли решение? – спросил вдогонку растерявшийся Миль.
– Передайте господам Мигану мое твердое «да»!
«Черт бы побрал этих лягушатников, умеют произвести нужный эффект», – не скрывая восхищения, подумал Готлиб.
Покинув апартаменты сразу же вслед за французом, он не стал дожидаться счета и небрежным жестом бросил портье две бумажки по пятьсот евро.
– Сдачу оставьте себе, – буркнул он.
Портье, прикинувший в уме, что номер и заранее доставленные закуски стоят намного больше, был обескуражен. Он порылся в бумажках стола, отыскал прокатанный накануне слип с кредитной карты Готлиба и каллиграфическим почерком внес в него полную стоимость долга. Две бумажки по пятьсот евро он небрежно сунул в карман своей вишневой ливреи.
Таких чаевых портье отеля «Ориент» еще не получал никогда.
Глава третья,
в которой читатель знакомится с компьютерным гением, мечтающим отправиться в сказочный круиз. Именно в это время, словно в сказке, он получает странный заказ
В подъезде стояли темень и холод. Но почему так раскалывается голова? Дома надо будет сразу принять аспирин. У тещи он всегда под рукой. Вечно ноет, охает. А на самом деле от нее самой у кого угодно голова расколется.
Виктор остановился, потер пальцами виски. Кажется, стало чуть легче.
Теща с незапамятных времен проживала с ними в миниатюрной двухкомнатной квартире. Дубна, конечно, не Москва, но Маргарита Павловна без тени сомнений считала себя столичной дамой и, кажется, вовсе не собиралась возвращаться на малую родину в Саратов, хотя декларировала свой порыв с завидным постоянством. Особенно после того, как ее дочь неистово стонала в объятиях мужа в проходной комнате, а у нее от неизбежных эмоций начисто пропадал сон.
Маргарита Павловна почему-то никогда не вспоминала про тот счастливый период, когда она лично расставляла сети Купидона, боясь упустить завидного жениха для дочери. Еще бы, Виктора Широкова ждала многообещающая карьера! Крайне редкая и престижная для того времени профессия программиста. Природная одаренность на грани гениальности, которую безоговорочно признавали все друзья и, что еще более важно, завистники. Работа в знаменитом Объединенном институте ядерных исследований, где как по мановению волшебной палочки решались не только служебные, но и бытовые вопросы, тогда, в восьмидесятые, делало молодого человека привлекательным.
Женька с первого взгляда приглянулась Виктору, и он сразу же сделал ей предложение. Теща тотчас решила прибрать бразды правления дочерью, а заодно и зятем, в свои крепкие руки. И это ей, надо отдать должное, удалось.
Собственно, деловая карьера Широкова и сейчас в определенном смысле находилась на взлете. То есть он никак не мог пожаловаться на отсутствие внимания к своей персоне. Другое дело, качество жизни, если судить по зарплате, оставляло желать лучшего. Увы, компьютерщики даже его уровня приравнивались к многочисленной когорте инженеров. А для ИТР любые соблазны свыше трех ППП, что в их культурной среде означало «попить, поесть, приодеться», представлялись нереальными. Лучше об этом и не заикаться.