Да… В каком-то смысле его роман с Наоко Имаи действительно кажется мне отвратительным. Сама мысль о том, что мой муж мог встречаться с девочкой, которая годилась ему в дочери, невыносима. Однако Рёсукэ наверняка об этом не задумывался.
Казуми сердита не только на своего отца, но и на меня. Она считает, что я слишком слабовольна, что муж меня использует, а я допускаю это и прощаю ему слишком многое. Пару раз дочь даже пыталась наставить меня на путь истинный, говорила о том, что я не должна пренебрегать своим достоинством. „Во что ты превратила свою жизнь?“ — упрекала она меня. Я велела Казуми не лезть не в свое дело и пыталась объяснить, что в ее нежном возрасте ей может быть понятно далеко не все в отношениях между мужем и женой. Я надеялась, что со временем она поймет, что к чему, или хотя бы попытается понять.
Наверняка Казуми считает меня никчемной трусихой. Особенно сейчас, когда Рёсукэ больше нет… Когда мне так тяжело и так одиноко… Думаю, дочери больно видеть меня разбитой и подавленной».
Читая показания Харуэ, Накамото не мог не удивляться. Воистину некоторые женщины словно специально созданы для брака: они способны прощать мужьям любые прегрешения.
— Наверняка таких пар не так уж мало, — заметил он. — А вот дети, которые вырастают в подобных семьях, видимо, смотрят на жизнь несколько иначе.
Такегами ответил, что лично он не стал бы до конца доверять словам человека, который считает себя «слишком добрым».
Накамото расхохотался:
— Знаешь, Гами, может, ты и прав.
Обсуждать семейные проблемы с Казуми Токорода нужно было еще осторожнее. Отчет о беседе с дочерью убитого оказался довольно коротким. Стенограмма показаний начиналась так:
«Мама вам наверняка уже обо всем рассказала. Да, я знала, что мой отец постоянно зависает со всякими малолетками. Мне надо было родиться слепоглухонемой, чтобы ни о чем не догадываться. А про Наоко Имаи мне ничего не известно. Наверное, они стали встречаться относительно недавно.
С тех пор как я пошла в школу, отец начал постоянно ко мне придираться — если не верите, спросите маму, она подтвердит. Мы с ним без конца ругались. В последнее время почти не разговаривали. Стоило мне открыть рот, как он тут же набрасывался на меня. Мне попадало за все подряд: за то, что поздно прихожу домой, за то, что слишком много болтаю по телефону, за то, что я встречаюсь с Татсуей, за то, что не ценю, какой у меня отличный отец. Мой парень говорил мне, что это нормально: дескать, папа просто видит, что я выросла, и ему грустно оттого, что вскоре я покину дом и стану жить своей жизнью. Я обещала ему быть поласковее с отцом, но у меня это редко получалось.
Мне хотелось верить, что, когда я вырасту и стану самостоятельной, мы с папой обязательно научимся ладить. А пока что, вместо того чтобы без конца грызться из-за всякой ерунды, я решила немного отстраниться, перестала общаться с ним, чтобы не давать ему без конца меня доставать. Я изо всех сил старалась его игнорировать. Мне казалось, что так нам обоим будет лучше: ведь он тоже устает на работе, живет в постоянном стрессе, так зачем еще осложнять ему жизнь?»
Харуэ Токорода подтвердила, что между дочерью и отцом в последнее время шла холодная война.
Когда Казуми давала показания, она все еще жила в страхе перед загадочным преследователем, и как раз накануне этой беседы к их дому была приставлена охрана. Детектив, составлявший отчет о допросе, отметил, что свидетельница явно очень волновалась и потому могла рассказать далеко не все, что знала, так что, вероятно, следовало задать ей те же вопросы снова в более спокойной обстановке. Такегами тогда, помнится, подумал, что составитель отчета неплохой психолог. Он до сих пор не изменил своего мнения.
Постепенно неведомый преследователь растворился в воздухе, но тут выяснилось, что у Рёсукэ Токороды была виртуальная семья, с которой он проводил довольно много времени в киберпространстве. Жену и дочь убитого вновь попросили дать показания. По мнению Харуэ, ее муж завел себе «жену» и «детей» в Интернете, потому что ему не хватало впечатлений и общения. Ведь именно для этого, собственно, ему требовались многочисленные любовницы.
«Я слышала от его коллег по отделу, что девушки и женщины, с которыми он работал, обычно называли его „папа“ или „брат“. Конечно, они не имели в виду ничего плохого. И даже если мужу на самом деле не нравилась их фамильярность, мне они вряд ли об этом рассказали бы. Рёсукэ всегда отлично ладил с коллегами, не только с женщинами, но и с мужчинами тоже. Почти все, с кем он работал, пришли на его похороны. Он заботился о своих подчиненных, старался поддерживать их во всем. Может быть, именно поэтому они называли его папой. Члены семьи, которую он завел в Интернете, наверняка очень молоды, поэтому в общении с ними муж тоже мог позволить называть себя папой».