– Так от этого и устал, – резонно ответил Максим.
– Соберись, Максим. Загляни чуть глубже внутрь самого себя. Ну, – побудительно сказал доктор. – От чего ты устал? Отчего возник внутренний конфликт?
– Устал от бесконечных попыток победить все это мерзкое и подлое, хотя бы на самом низком уровне. Оттуда же и внутренний конфликт, я всю жизнь был уверен в правильности и непоколебимости своих принципов и убеждений, вынесенных из воспитания и образования, массового в том числе. Но после каждого неудачного столкновения с тупостью или с беспринципностью, внутри меня возникали сомнения и укоренялась мысль: «может бы что-то не так с моими принципами и убеждениями, если на деле убеждения, или их полное отсутствие, необразованного склонного к воровству педика или лесбиянки, ценятся в наше время гораздо выше, чем они?».
– Именно. Расстройство и непонимание возникли от неприятия тобой этого мира и от неприятия им тебя, потому что ты никак не мог и не можешь повлиять на объективно происходящие процессы. Абсолютное большинство расстройств, в том числе гораздо более сильных чем у тебя и возникает именно от такого неприятия и отторжения. А если человеку с расстройством – пациенту дать возможность влиять не только на свою собственную реальность, но и на объективный хаос сознания, представляющий собой бездонную яму, в которую каждый сбрасывает все что считает нужным или ненужным, и каждый раз поверх всего этого манипуляторы общественного мнения растягивают еще и слой компоста с семенами сорняков, выдавая его за плодородную почву для ума, то он примет эту реальность, хотя бы в той части которая ему удобна и понятна? Примет в той части на которую он сможет влиять, а через нее как неизбежное примет и все остальное, от многого, конечно, открещиваясь и держась в стороне, но все же примет. И такой человек будет уравновешен, спокоен и возможно, хотя мало вероятно, даже счастлив. Как минимум, он будет здоров с точки зрения коллективного восприятия, если конечно не будет говорить лишнего вслух.
– Тогда можно вылечить и тех, кто сбрасывает в эту яму нечистоты и даже тех, кто выдает компост с семенами сорняков за плодородную почву? – с надеждой спросил Максим. Доктор лишь рассмеялся в ответ. – Что в этом смешного, Андрей Сергеевич?
– Наивность и непосредственность всегда смешны. Первый шаг к лечению и выздоровлению, это осознание и признание факта наличия заболевания. А в случае с теми, кто загаживает коллективное сознание, это невозможно. Они, как минимум, не считают себя больными. Скорее всего, таковыми и не являются. Ведь этот компост не предназначен для них самих. Сами они всегда смогут собрать среди сорняков благородные культуры. Им хватит, а до нас с вами им нет совершенно никакого дела, – ответил доктор.
– Это печально, конечно. Ну да и черт с ними! Что нужно для того чтобы ваш метод применять массово, кроме пациентов и их желания? – спросил Максим.
– Отличный вопрос. Нужна движущая сила, нужен импульс мысли, мысли абсолютно свободной и чистой, неотягощенной желаниями и потребностями плоти, свободной от страстей и вожделений, мысли неконтролируемой коллективным сознанием. В случае с тобой и Анной такой движущей силой является мой освободившийся разум.
– А при жизни сможет ли человек достичь достаточной свободы сознания и чистоты мысли, чтобы самостоятельно влиять на объективную реальность? – спросил Максим, подразумевая в некотором смысле самого себя и свое собственное сознание.
– Может быть один из миллионов или миллиарда и сможет, но массово нет.
– Как же тогда ваш метод приведения реальностей к общему знаменателю, в результате их кратковременного смешения, сможет стать массовым? – поинтересовался Максим.
– В этом и проблема, – признался доктор, разведя руками. – Здесь нужен научный метод, научная основа, которую я уверен сможет создать мой коллега, который сейчас живет и работает в Новосибирске. Его координаты и все, что необходимо ему передать я тебе оставлю.
– В чем заключается метод?
– Точно не скажу. Возможно медикаментозный, возможно гипноз, возможно виртуальная реальность в наиболее полном спектре чувств, эмоций, мыслей и ощущений. Этот вопрос, возможно, и решит мой друг и коллега.
– Понятно. То есть, явно не игровая приставка? – на всякий случай уточнил Максим.
– Очевидно, что нет. Приставка здесь вообще ни при чем. В вашем случае все как-то очень удачно совпало. У тебя ведь не было навязчивых идей и глубокого отрицания реальности. Так что зацепиться мне было особенно не за что, но ты, все же, признался, что испытываешь странную тягу и симпатию к героине компьютерной игры. Она явилась для тебя неким образом эталонной чистоты и порядочности, она дала тебе надежду. Вот за это и можно, и нужно было цепляться, что мы и сделали. И как нельзя кстати меня регулярно посещала Аня Веселова со своими страхами и фобиями, закрытая и удаленная от внешнего мира, а, следовательно, чистая и непорочная или почти такая. Когда я в очередной раз увидел Аню после разговора с тобой – я понял, что она очень похожа на Лили Энн, а также я понял, что гораздо важнее, что у вас с ней очень схожие психотипы и образы мыслей, в принципе хорошо развито образное мышление. Я посоветовал Ане для снятия эмоционального напряжения поиграть в ту же игру, в которую играл ты, тем же персонажем, ассоциируя себя саму с этим персонажем, а противников с какими-нибудь мерзавцами из ее жизни. И все получилось, оставалось вам только встретиться, и я этому поспособствовал, как мог. Можно сказать, я настроил ваши разумы в одной тональности, чтобы вы могли звучать в унисон подобно, подобно – доктор задумался, пытаясь подобрать нужное, слово, вспоминая музыкальные инструменты и их составные части.