– Ты хочешь наказать их? Хочешь мести?
– В каком-то смысле да, но гораздо больше мне бы хотелось справедливости и здравого смысла для себя, для себя самого, своих близких и всех хороших людей. А они мне поскольку-постольку. Придет время они ответят за свои дела и, надеюсь, я буду вознагражден за свои, если объективно судить, надеюсь есть за что. Но здравого смысла и справедливости мне бы хотелось здесь и сейчас.
– Но где же ты их возьмешь, если не желаешь наказать тех, кто справедливость и здравый смысл на корню уничтожают?
– Вопрос сложный, я не уверен, что смогу сейчас на него ответить, – признался Максим. – Да и сделать я все равно ничего не смогу.
– Это и не нужно, позже ответишь и не мне, а себе самому. Что же, – подытожил Андрей Сергеевич, – кое-что сегодня я от тебя услышал. Если ты не сильно устал, то я задам тебе еще один вопрос.
– Вы знаете, я не сильно устал. Все это неприятно рассказывать, но я вижу, что вы мне верите или, по крайней мере, делаете вид что верите мне. От этого мне легче, я говорю – выгружаю на вас всю эту гадость и на душе становится легче. Так что, конечно, задавайте вопрос, – ответил Максим и вопросительно посмотрел на доктора, предчувствуя сложный вопрос.
– Как у тебя с личной жизнью?
– О-о…, н-у-у, – издавал Максим какие-то невнятные звуки и несколько раз то ли цокнул, то ли причмокнул пытаясь подобрать слова, – да никак. Была девушка, но мы расстались.
– А что так? Она плохая? Непорядочная? – спросил доктор.
– В общем-то и нет, самая обычная по нашим временам. Просто у нас с ней не было ничего общего – ни общих взглядов, ни общих интересов. А, главное, не было взаимопонимания и уважения, а, по-моему, без этого никак нельзя.
– То есть, расставание для тебя не было трагичным?
– Нет, конечно. Даже наоборот – я как-то лучше и свободнее себя почувствовал. Между нами говоря, я ее не любил, так был какой-то интерес. В большей степени физиологического характера, и все. Это неправильно, конечно неправильно, но я ведь живой человек и никуда от этого не деться.
– И давно у тебя в личной жизни никак? – чутко поинтересовался доктор.
– Примерно пять месяцев, – грустно ответил Максим.
– Угу, – задумался доктор, – вот тебе и чисто физиологическая причина нервного беспокойства.
– Да ерунда, – возразил Максим.
– Я так не думаю, – утвердительно сказал доктор. – Последний вопрос. Если эта девушка была самой обычной, и вы с ней не сошлись, то выходит, что тебе нужна какая-то необычная девушка?
Максим задумался, перевел взгляд на потолок затем на доктора, затем на стену и снова на доктора, ища ответа. Но ответ был только в его сознании.
– В некотором смысле да, мы в чем-то, но обязательно должны быть с ней похожи, – сказал Максим.
– Выходит, что ты необычный человек, раз тебе нужна необычная девушка? – хитро спросил доктор.
– Немного самонадеянно говорить так о самом себе, но вы к этому подводите. Выходит, что необычный. В прочем, как и каждый из нас.
– Угу. Замечательно! – заключил доктор. – Если у вас нет ко мне вопросов, то можете идти. Капельницы пока продолжаем, придете ко мне в среду, на контрольную, так сказать, беседу.
– У меня к вам только один вопрос. В целом я здоров, я имею ввиду психически?
– Как тебе сказать? Не больше и не меньше чем остальные, – рассудительно сказал доктор.
– Не больше и не меньше здоров или болен?
– А вот это уже тебе самому решать, – подытожил доктор. – Вижу ты еще хочешь поговорить. Ничего мне рассказать больше не желаешь? Есть ли какие-то перемены в сознании помимо спокойствия?
– Наверное, что-то есть, – ответил парень, – но пока я не готов сказать более конкретно. Если вы не против в следующий раз расскажу. Мне сначала необходимо самому понять, что это за перемены и есть ли они вообще.
Максим попрощался с доктором и пошел на капельницу. После капельницы все было хорошо и спокойно на душе, к вечеру появились легкие беспокойства, после трудной и не очень результативной тренировки. После тренировки ужин, гигиенические процедуры, видео игры, необычные сны, утром следующего дня капельница, сон, работа на дому и так до следующего посещения доктора. А следующее посещение было назначено на утро среды двадцать девятого января.