После тяжелых электрошоков жертва регрессирует до состояния младенца. С точки зрения психологии, пытки действуют на взрослого так же, как жестокое обращение на ребенка. Мучители часто применяют изнасилование или, если речь идет о маленьком ребенке, его эквивалент в виде сексуальных действий.
Быть человеком-роботом значит быть психически больным, значит проявлять синдром расщепления личности (СРЛ). Разница между “естественным” СРЛ и искусственно индуцированным в том, что последний сознательно формируется программистами, которые опутывают жертву множеством невидимых цепей.
Многие студенты, изучающие психологию и психиатрию, не верят, что контроль над сознанием возможен ‹…›
но это потому, что они не понимают основной принцип: СРЛ можно индуцировать, создав условия, аналогичные тем, которые вызывают его развитие в “естественных” условиях. Это очень важно: только если воспроизводятся естественные условия развития СРЛ, человек-робот будет функционировать надежно. А надежность – обязательное правило всех тайных операций.
Вы можете спросить, почему я так уверенно это утверждаю. Есть две причины: как психолог я немного разбираюсь в механизмах умственной деятельности и поведения; как жертва я испытал технологии контроля над сознанием на себе.
Насколько мне удается вспомнить, в меня ввели программу, нацеленную на уничтожение моей личности, программу, которая должна была буквально растворить мою личность и удалить ее из моего сознания. Мне сказали, что я приговорен к смерти и метод моего уничтожения уже избран, но мое тело останется жить. Короче, из меня пытались сделать робота или раба с помощью:
* Классического гипноза и наркотиков.
* Пыток электротоком, во время которых электроды крепили к моим гениталиям. Использовалось приспособление, которое я называю пыточными штанами. Они сделаны из кожи и имеют стальные вставки, которые фиксируются на гениталиях жертв. Для подачи тока используется кабель или батарея. Вы можете свободно ходить, а когда палач хочет причинить боль, он посылает электрический сигнал с помощью передатчика на батарею. Это очень эффективное устройство для модификации поведения.
* Мне давали наркотики, от которых я почти умирал. В состоянии клинической смерти, я слышал голос, который говорил мне, что ко мне обращается Бог и что Бог решил, что я должен умереть и родиться заново – рабом. Потом меня реанимировали.
* Я подвергался воздействию электромагнитных полей, индуцирующих панику, страх, депрессию и удовольствие. С их помощью меня обрабатывали очень эффективно. Использовалось также ESB, но без существенного эффекта. Мои мучители изменяли также мою электроэнцефалограмму.
* Они, очевидно, нашли длину волны с гипнотическим эффектом, так что могли давать мне постгипнотические приказы. Я был не в состоянии ослушаться.
* Мою память стирали с помощью электрошока, облучения и других пыток.
Насколько я могу вспомнить, все это происходило между 1972 и 1982 годами. Однако у меня сохранились некоторые воспоминания, которые заставляют меня думать, что манипуляции с моим рассудком начались еще раньше, в 1967.
Другие воспоминания дают повод подозревать, что мою личность начали дробить, когда я был совсем маленьким и жил в приюте для сирот. Мне не исполнилось тогда и трех лет.
Я не сумасшедший. Сейчас мне 43 года. Я работаю психологом и имею дипломы по экономике и общественным наукам. Работаю в учреждениях, где лечат больных наркоманией, и отвечаю за связи с общественностью. Я твердо уверен, что в настоящее время я вне опасности. Не знаю, используют ли сейчас для контроля над сознанием новые электронные методы. Не думаю, что мне в череп имплантировали передатчик, но кто знает?
Не знаю, почему меня выбрали для таких экспериментов. Существует множество более -менее нелепых историй ‹…›
будто кто-то – внеземное существо, у кого-то – опасные паранормальные (пси) способности, кто-то может с помощью необычных методов разоблачать шпионов…”[2]
“Обработка сознания ‹…› электрический шок ‹…› изнасилование используется часто” – через много лет дети из сада “Макмартин” тоже говорили о “невидимых цепях”, связавших их с запредельно жестокими взрослыми. Еще одна жертва экспериментов, которые проводились в 60-х годах, сохранила воспоминания, очень сходные с рассказами детей из сада “Макмартин”. Она говорит: “Гипноз, электрошок, сенсорная изоляция – в кладовых, в грязных подземных комнатах, в могилах, под водой, угроза смерти (мне, окружающим людям и животным), наркотики ‹…›
искушение и шантаж”.[3]
На предварительных слушаниях по делу “Макмартин”, 14 детей давали свидетельские показания 88 дней подряд. Они рассказали о 45 случаях, когда угрожали им самим или их родителям.[4] Смоделируем ситуацию: один психолог, услышав об угрозах детям, нахмурится, а другой – даже не захочет обсуждать возможность таких угроз и назовет показания детей “истерикой” или “ложными воспоминаниями”.
Догадайтесь, который из этих двоих имеет допуск к секретам спецслужб?
Виртуальный ад
Уолтер Урбан, адвокат Баки, в 1988 году говорил репортеру “Нью-Йорк Таймс” Дэвиду Хечлеру, что “истории” воспитанников детского сада “Макмартин” слишком неправдоподобны, чтобы им верить: “Например “Ко мне приставали”. Где это происходило? “На воздушном шаре, после десерта”. “В быстроходной лодке, кругом плавали акулы, взрослые сказали, что бросят нас акулам, если мы не будем делать все, что они от нас хотят”. Что за чушь![5] Другие дети клялись, что видели, как воспитатели детского сада “летали”.
Порой дети невероятно лгут. Любой, у кого есть хоть капля здравого смысла, сразу отбросит все их обвинения. И будет отмахиваться от них снова и снова…
Крис де Никола на целый год загрузила работой весь штат “Международной амнистии”. Никола родилась в июле 1962 года, а в возрасте четырех лет стала жертвой экспериментов, спонсированных правительством. Ей гипнотически внушали зрительные образы. Опыты проводились в Канзасском университете. “Меня привязывали”, – вспоминает Крис. Врач опутывал ей голову и тело электродами и “использовал прибор, который выглядел как верхний проектор. Мне говорили, что когда вспыхивает красный свет, направленный мне на лоб, у меня в мозгу выжигаются разные образы”. В разных вариациях применялись электрошок и наркотики: “[он] велел мне погружаться глубже и глубже, тем самым все сильнее внедряя в мое сознание каждый образ, и говорил, что я всегда буду делать то, что он прикажет ‹…›
Когда действие кончалось, он давал очередную дозу. Следующее, что я могу вспомнить: я снова с моими дедушкой и бабушкой в Таксоне”.[6] Дети из “Макмартина” тоже уверяли, что взрослые пичкали их наркотиками. Другие жертвы ритуального насилия часто рассказывали об электроконвульсивиых шоках. В случае Крис де Никола “врачом” был Уилсон Грин. Проведя собственное небольшое расследование, психотерапевт девочки обнаружил, что так звали научного руководителя химико-радиологической лаборатории в военном химическом центре.[7]
По рассказам детей, насильно вовлеченных в эксперименты, их заставляли надевать шлемы виртуальной реальности. Через тридцать лет после бесчеловечных опытов над Крис де Никола, использование потока образов, направляемого непосредственно в зрительную зону, стало обычной практикой спецслужб. Малолетние жертвы опытов по контролю над сознанием описывали шлемы виртуальной реальности за много лет до того, как они появились в продаже. Во время экспериментов детей заставляли смотреть страшные картины, чтобы они верили, будто сами принимают участие в убийствах, каннибализме и других ужасных преступлениях.[8]
В январе 1996 года взрослая женщина – директор группы поддержки детей, переживших ритуальное насилие (группа работала в Лос-Анджелесе и среди прочего помогала семьям детей в деле “Макмартин”) – сама пережила несколько эпизодов вторжения виртуальной реальности. Агенты контроля над сознанием принялись измываться над ней с помощью дистанционного оборудования. Первым ощущением была раскалывающая голову боль – как будто в мозг вонзались “иглы”. Боль была нелокализована, как бывает при обычной головной боли: она перемещалась по всей голове. Приступ продолжался семь-восемь часов. Жертва плакала и кричала, потом, обессилев, упала в постель. Когда она закрыла глаза, голова наполнилась яркими образами: фигуры в мантиях двигались по кругу. Она открыла глаза, но фигуры продолжали кружиться прямо перед ней в темноте. Она включила свет. Странные фигуры остались в комнате.[9]