Как выразился один из постоянных жителей Беверли-Хиллз, Симпсон и его подручные попали иод сильный пресс, но “не падали духом -ведь они вошли в крутой уличный бизнес. Время от времени они укрепляли свой оптимизм, заряжаясь своим же товаром”.
Во многом но вине Николь и ее дружков Симпсону не удалось наварить деньги на взятом в долг кокаине.
Когда поставщики Симпсона стали настаивать на выплате долга, Николь Браун-Симпсон и ее приятели внезапно нашли повод слинять из города. Поставщики Симпсона попробовали взять его в оборот, добраться до его финансов.
Они манипулировали людьми из окружения Николь. Симпсон пытался наладить отношения с женой, но неудачно.
“Симпсон надеялся, что она одумается и вернется домой, – говорил один из сведующих людей. – Но О. Дж. не собирался оплачивать дорожные штрафы молодых дружков Николь, гонявших па мерседесе, который он же ей и купил. И совершенно недвусмысленно дал ей это понять ‹…›
Когда Николь со своими приятелями сделала приобретения для своего нового “бизнеса”, он отказался оплачивать чеки. А когда кредиторы Николь стали наезжать на О. Дж., он возмутился. Он не хотел, да и не мог оплатить эти долги”.
Поставщики Симпсона не приняли его объяснений. Тогда ои поехал в Чикаго – к “человеку, чья “семья” хотя и не работала в Лос-Анджелесе, но который всегда был “крышей” для некоторых специфических областей киноиндустрии. Чикагская братва попыталась вмешаться и предложила кредиторам Симпсона встретиться и обсудить проблему. Но улицами Лос-Анджелеса распоряжалась другая “семья”. Стало только хуже, потому что братва Лос-Анджелеса восприняла вмешательство как оскорбление. Они уже давным-давно побили Чикаго по всем статьям: их зона влияния простиралась аж до Южного Чикаго и Индианы”.
Николь вела рискованный образ жизни. Ее лучший друг сидел на кокаине. Когда она жила на улице Гретна-Грин, соседом ее был Карл Колби. Его отец, Уильям Колби в свое время был директором ЦРУ; он руководил программой ФЕНИКС – пресловутой операцией в Южном Вьетнаме, во время которой проводились массовые убийства не только подозреваемых в сотрудничестве с Вьетконгом, но даже потенциальных сторонников Северного Вьетнама. Сестра Карла Колби уморила себя голодом. Многие считали, что она довела себя до смертельного истощения в знак протеста против той роли, которую ее отец сыграл во время этой войны (Дэвид Корн, “Белокурый призрак”;, 1995).
Жена Колби, Кэтрин Боу, дала показания на процессе Симпсона. Она начала с того, что в начале 1992 года, в период, когда они расходились, не раз слышала, как Симпсон с Николь ругались между собой, громко обвиняя друг друга в неверности. Николь, утверждала она, “надоело распутство мужа*. О. Дж. выходил из себя из-за того, что Кит Зломбович, менеджер из “Меццалуны”, ночевал в гостевой спальне Николь.
Миссис Колби, которая на суде просила называть ее “мисс Боу” (вероятно, чтобы дистанцировать себя от имени “Колби* и ЦРУ), еще отвечала на вопросы прокурора, когда Шапиро и Кочрян заявили протест.
Адвокаты Симпсона в ярости бросились к судейскому столу, где произошел следующий обмен репликами:
Шапиро: Ваша честь ‹…›
мы не знали об этом. Я звонил этой леди и просил ее побеседовать с нами, но она отказалась.
Дарден: Тогда вы сами не знаете, что вам нужно от миссис Колби.
Кочрян: Было бы полезно, если бы вы сами с ней поговорили.
Дарден: Я говорил, но, думаю, она собирается дать свидетельские показания о том, что ‹…›
Кочрян: Да она просто ПРИШЕЛЕЦ с другой планеты!
“Лос-Анджелес Таймс” (4 февраля 1995 года) сообщила, что показания Карда Колби на предварительном слушании были “путанными и несвязными”. Колби заявил, что “выследил (так!) подозрительного мужчину”, который околачивался у его дома как-то вечером в 1992 году. Колби позвонил в полицию: ему “показалось странным, что человек, похожий на Симпсона, появился в таком районе в такой час”. После этих слов Колби один из присяжных, афроамериканец, поднял глаза к потолку, а другой, также афроамериканец, закашлялся.
Газета не сочла достойным упоминания тот факт, что сосед Николь был сыном бывшего директора ЦРУ.
Всю свою взрослую жизнь Николь Браун-Симпсон была замужем за Симпсоном. Она боялась своего мужа, периодических вспышек его гнева. Симпсон постоянно следил за ней, преследовал ее (”Боже! Это О. Дж.!”). Наконец ей удалось разорвать душившие ее брачные узы. Обретенная свобода ее окрылила.
Зачем оглядываться назад?
Часть 3:
“Кошачья лапа” – зеркальное отражение дела Симпсона
Процесс Симпсона был тщательно спланирован – ведь это была лишь обновленная постановка другой, более старой драмы: задолго Симпсона в подобном двойном убийстве обвинили Марри Гоулда.
В 1974 году в Уотербери, Коннектикут, были зарезаны семидесятилетний Ирвин Пастернак и его жена Рода. Все произошло очень быстро. Свидетелей не было. В зверском убийстве был обвинен их приемный сын Гоулд.
До выхода на пенсию Пастернак служил юрисконсультом в “Американских производителях и дистрибьютерах кинофильмов” (АПДК), голливудском профсоюзе, которым одно время руководил Пат Кейси, тайный агент мафиозного босса Джонни Росселли (Молдиа). (Дело “Кошачьей лапы” разыгралось на знакомой территории: в Мердервиле).
При взгляде на историю мафии связь резни в Брентвуде с убийством супругов Пастернак становится очевидна.
Росселли, как и Лански, одной ногой стоял в бандитской среде, а другой – в Лэнгли. Давая показания перед Церковным комитетом в 1974 году, Росселли сообщил, что в свое время ЦРУ заключало с ним контракты на убийство Фиделя Кастро, Че Гевары и других латиноамериканских бунтарей. Росселли был посредником, который связывал игорный бизнес Лас-Вегаса с Ховардом Хьюзом, Мо Дейлицем и Джимми Хоффа (Кон).
Чарльз Рэппли в биографии Росселли описывает первое появление гангстера перед конгрессом во время расследования криминальной подоплеки Уотергейта:
Рассчитывая понять, зачем администрации Никсона понадобилась ночная кража со взломом, следователи по Уотергейтскому делу обратились к Росселли. Лесли Шерр, вашингтонский юрист, прокурор округа Колумбия, привел Росселли на закрытое заседание. Шерр вспоминает: “Все было так запутано, что надо было по меньшей мере быть каким-то Джоном Ле Карре*, чтобы разобраться”. После разговора с Росселли у юристов возникло предположение, что “причиной взлома штаб-квартиры Демократической партии было желание Никсона и других лидеров Республиканской партии выяснить, не располагают ли демократы документами, подтверждающими причастность Никсона к контрактам ЦРУ с Росселли” (Рэппли и Беккер).
* Довольно известный автор детективов и вообще литературы из разряда экшн. Мастер запутанной интриги.
В июле 1976 – вскоре после выступления перед конгрессом – расчлененное тело Росселли было найдено в цистерне из-под масла, дрейфовавшей в водах Бискайского залива, невдалеке от Майами – и от мастерской, где Дональд Ароноу строил свои гоночные катера.
Об убийстве Росселли полиция расспрашивала и Лански, и Ароноу (Бердик).
Марри Гоулда, еврея, пережившего Холокост, обвинили в убийстве приемных родителей на основании косвенных уликах. Например, много внимания было уделено порезу на указательном пальце левой руки Гоулда. Обвинение подняло большой шум вокруг этого пореза. Утверждали, что Гоулд поранил палец во время нападения на чету Пастернак. Защита – команда адвокатов с мировыми именами, куда через некоторое время вошел и Ф. Ли Бейли, – пригласила эксперта. Он засвидетельствовал малую вероятность того, что убийца, который наносил жертвам столь страшные удары, мог порезаться таким образом, что на пальце осталась лишь маленькая ранка.
Свидетели, проходившие мимо дома Пастернаков в ночь убийства, дали полиции описание подозрительного человека, который ничем не напоминал Гоулда.
Брюс Сэнфорд, приятель дочери Пастернаков, имел пристрастие спать на кладбищах. Он соответствовал описанию во всех деталях. Было известно, что Сэнфорд носит ботинки “кошачья лапа”, подметки которых совпадали с оставшимися на полу кровавыми следами. У Сэмфорда было серьезное криминальное прошлое: он сидел на героине, пытался покончить с собой, поедая стекло, преклонялся перед Чарльзом Мэнсоном и состоял в банде рокеров “Разносчики смерти”. Дважды он сам признавался друзьям в убийстве Пастернаков, но власти Уотербери его покрывали. Один раз дошло до того, что полицейские под присягой заявили в суде, что в ночь убийства Сэнфорд сидел под замком в тюремной камере. Позже защита выяснила, что свидетельство было ложным.