В подтверждение можно привести такую ее цитату: «Большевистский СССР оказался единственным социумом XX века (за исключением Англии, наверное), где хранились и пестовались аристократические вкусы. Но есть нюанс: в советской системе эти привычки прививались всему народу, а не только высшей элите».
Таким образом, увеличивается разрыв между информационным представлением, где буржуев и дворян надо было уничтожать, и виртуальным, где они не прямо, а косвенно становятся образцом для подражания, ведь все классические герои типа Евгения Онегина являются «врагами» с точки зрения новой виртуальной картины мира. То есть песенный призыв «мы наш, мы новый мир построим» сработал только для информационной картины мира, а виртуальная была существенно сохранена, хотя и подвергалась массовому разрушению на первых порах.
Следует признать, что перед нами определенный вариант квазипостколониальной модели, когда освобождение от колониальной зависимости сохраняет чужую культуру. Правда, колонизаторов в классическом виде в этом случае не было.
И все это, кстати, объясняет странный феномен достаточно высоких образцов советского искусства в кино и литературе. С одной стороны, новых творцов воспитывали те, кто сами получили образование в старой России. С другой – виртуальные образцы оказались не затронутыми революционными трансформациями из-за данного странного симбиоза «дворянское + революционное».
Виртуальное живет отдельно от информационного и физического. Голодающий человек, то есть физически находящийся на нуле, может обладать высокими виртуальными ценностями. Существует даже условная истина, что художнику голод полезен. И Сталин, урезая гонорары писателям, обосновал это тем, что при больших гонорарах писатели, написав одну книгу, ничего больше делать не будут.
Виртуальные ценности очень хорошо транслируются через любые кордоны и запреты. Но, как оказывается, и через времена. Вот еще одна цитата из Г. Иванкиной: «В Советском Союзе победила именно эта концепция культурничества – привитие победившему классу утонченных вкусов и лучших навыков побежденных, уничтоженных сословий. Не отрицание, но тщательная фильтрация. Так, Пушкин из бытописателя праздных денди, барышень-крестьянок и легконогих нимф превратился в яростного борца с самодержавием, а говоря о придворном композиторе Людовика XIV – Жане-Батисте Люлли, всегда подчеркивалось, что он – родом из флорентийских крестьян (сейчас о нем непременно сообщают, что он был гомосексуалистом – почувствуйте разницу)» [3]. Кстати, как видим, в биографиях прошлого акцентируется виртуальный элемент, который значим для сегодняшнего дня. Однотипно история России времен Сталина стала историей не царей, а народно-освободительного движения.
Сегодня все говорят об информационных интервенциях, но большая часть из них была смысловыми интервенциями, когда информационно переносились именно смыслы, то есть смысловая интервенция представляет собой сочетание информационной и виртуальной составляющих. Чисто информационная интервенция нужна для воздействия, например, на принятие решений военным, но воздействие на население всегда будет смысловой интервенцией.
Кибератаку мы можем рассматривать как сочетание информационного и физического, поскольку она направлена на физическую трансформацию информационных ресурсов. В отличие от нее чисто информационная и виртуальная интервенция имеют своей целью когнитивное пространство или массового, или индивидуального сознания.
Украина обладает общей информационной картиной мира, но разные ее регионы имеют разную виртуальную картину мира, хотя каждый майдан способствовал выравниванию этой виртуальной картины мира, увеличивая долю общих представлений и оттесняя различающиеся.
Виртуальная картина мира носит не просто ценностный характер, в ней содержатся причины и следствия событий, которые фиксирует информационная картина мира. Тогда в голове возникает нарратив, из которого становится ясно, почему это произошло и каковы могут быть последствия. Именно на этом уровне происходит определение того, является ли страна, вторгшаяся на территорию другой, «захватчиком» или «освободителем».
Тоталитарные государства очень серьезно относятся к своей виртуальной картине мира. Сталин повторил модель экспансии из геополитики к виртуальной политике, когда все изобретения, например, оказывались родом из России, а СССР был впереди планеты всей.
Несогласные с этой виртуальной моделью могли распрощаться с жизнью, как это произошло с талантливым физиком М. Бронштейном, который стал врагом народа, поскольку «отказался от требования издательства переделать повесть «Изобретатели радиотелеграфа» и написать, что Маркони просто-напросто украл у Попова его изобретение. Бронштейн в ответ назвал подобный «патриотизм» фашистским» [6].