— Хочешь сказать, что произошла трагическая ошибка? Что ж, придется все же тебя уговорить, — в бархатном голосе проскользнули веселые нотки.
По телу пронесся легкий порыв воздуха. Что это? Кто-то забыл закрыть форточку в соседней пещере? Или это так на меня попытались воздействовать? И что? Я должен был закричать? Пожалуй поздно.
— Что-то пошло не так? — наивно поинтересовался я у призрака, в душе ликуя, что мой иммунитет все-таки действует.
Паучиха резко прекратила дрожать и образ хрупкой девушки тут же рассыпался тусклыми искорками. Она соскользнула на пол и посеменила ко мне. Блин, хорошо, что у меня нет всяких дурацки фобий. Краем глаза я заметил, что моя коварная спутница и, надеюсь, несостоявшаяся рабовладелица, пялится в темноту с полнейшим изумлением. Ха, то ли еще будет, дорогая.
Госпожа тем временем принялась ощупывать меня своими передними лапами. Когда одна из них начала ощупывать мое лицо, я цапнул ее зубами. А что? Любопытно же, хитин это или латекс? Судя по всему точно не хитин.
— Какой дерзкий хоббитенок, — бархатный голос был гремучей смесью издевательства и укора.
Она тыкнула в меня своими лапами еще несколько раз и отошла в сторону. Ерла тем временем, начала вертеть головой по сторонам, пытаясь понять, что происходит. На ее лице начало проступать удивление и проблески беспокойства. Вот уж кого точно не жалко. Коварно заманить меня, чтобы обратить в рабство. Ну-ну.
— Предлагаю разойтись тихо-мирно, — предложил я.
— А я думала, ты предложешь называть тебя Подонок, — с насмешкой в голосе ответила Госпожа.
— Ого, это слава, я считаю, — засмеялся я в ответ.
— А вот мне не смешно, — с холодком в голосе ответила паучиха.
Черт, эти перепады настроения у нее постоянно? Или это я на нее так действую?
— Ты что, решил собрать коллекцию отказов со всех высших? Ели так, то ты сильно просчитался. Потому что если я захочу, то легко найду на тебя управу. А уж Извечная, моя подружка, кстати, ничего не забывает. И отказывать ей было очень неосмотрительно с твоей стороны.
Сейчас эта Черная Вдова-переросток выболтает обо мне столько, что Ерла в накладе точно не останется. Как бы ей заткнуть рот? Или точнее жвала.
— Я тоже люблю поболтать, но держу себя в рамках, — абсолютно бесцветным голосом обронил я.
— Ишь, какие мы самоуверенные. Так уверен, что Вездесущая вступится за тебя? — с насмешкой ответила паучиха, после чего надолго замолчала.
Смотреть на сжавшуюся и перепуганную Ерлу было уже попросту неприятно. Она явно осознала, что встряла. Видимо Госпожа — не самая добрая хозяйка. Как вообще можно доверять свою судьбу в руки неписи? Да еще и такому персонажу? С другой стороны, я сам всецело в руках Системы. Но тут уж я точно не выбирал. Точнее не думал, во что влезаю. Да и какая альтернатива? Тупо перестать быть?
— Ну что ж. Давай договариваться, раз уж явился. Моя подружка умеет быть убедительной, а вот ее слуги — не особо. Но зато в умении делать заманчивые предложения мне равных нет.
— Если бы еще от них невозможно было отказаться, ага? — все же поддел я Черную Госпожу.
— Не ерничай. Предлагаю тебе ранг адепта боли. В ответ на клятву верности. Что скажешь?
— Не люблю повторяться.
— Отказываешься?
— Ну подумай сама, где я, а где клятвы верности? Они мне вообще надо? Еще и ранг этот непонятный. К чему он мне? Не прими на свой счет, но боль я недолюбливаю.
— Предлагаю тебе вот эту рабыню, — паучиха ткнула лапой в живот Ерле, от чего та буквально покатилась по полу.
Полюбоваться на мордашку поднявшейся на ноги девушки было конечно приятно. Можно сказать я отомщен сполна. Ужас и обида. Ну а чего ты ожидала?
— Спасибо, не надо. Зачем мне такая обуза?
Рабыня. Это же ноль плюсов и море минусов. Мало того, что ее придется таскать за собой, что само по себе лютый треш и палево. Так ведь еще и свои планы с ней согласовывать. Она же бессмертная, как и я. И может легко сливать инфу.
— Сам же намекал, что она узнала лишнее. Вот тебе возможность заставить глупую девку держать рот на замке. Ты же понимаешь, что я дарю не просто рабыню. А еще и плеть. Не выполнив ни одного приказа за сутки она начнет ощущать боль. А если неповиновение повторится, то боль начнет усиливаться, пока не станет вовсе невыносимой.