Морозным днем я вошел в забегаловку и несколько минут топтался на пороге, пока мне не помахали из глубины зала. Там за столом сидели трое. Один поднялся, схватил меня за руку и притянул к себе, словно собираясь обнять.
— Так это ты и есть, — сказал он. На нем была ярко-зеленая куртка футбольной команды «Нью-Йорк джетс» и золотая цепь, он носил короткий ежик, две бритвенно-тонкие полоски щетины сбегали вниз от углов его рта и соединялись с редкой эспаньолкой. Словом, это был один из тех белых парней, которые лезут вон из кожи, лишь бы не походить на белых.
— А вот и мои кореша, — продолжал он, указывая на остальных. — Болтун и Долдон.
По крайней мере придумывать им прозвища мне не пришлось. Парни потеснились, освобождая мне место за столом.
— Есть будешь? Мы уже заказали. — Похоже, он не мог умолкнуть ни на минуту. И я с места в карьер прозвал его Трепачом. Он подозвал официантку, мне принесли меню.
— Немой, что ли? — спросила она, когда я ткнул пальцем в гамбургер.
— Точняк, — подтвердил Трепач. — А ты что, против?
Официантка забрала у меня меню и молча удалилась.
— Я про тебя слышал, — продолжал Трепач. — Ты здорово помог одному другу моего приятеля.
Так я получил ответ на свой первый вопрос: еще в телефонном разговоре мне показалось, он знает, что я в городе.
— Дело вот в чем, — продолжал он, понизив голос, — есть у нас один друган…
Сейчас возьмет и вывалит все разом, подумал я. Да еще и план разложит здесь же на столе.
— …пашет в баре на окраине. А наверху у них комнаты для вечеринок и все такое. Так вот недели две назад была у них там рождественская попойка. Собралась еврейская тусовка из района Даймонд-дистрикт. Стоп, что это я? У евреев — рождественская попойка?
Услышав это, Болтун и Долдон прыснули, разбрызгивая молочные коктейли. А мне надо было сразу же встать и сделать ноги.
— Короче, один тип упился в хлам. А мой друган помогал остальным вынести его на улицу и посадить в такси. Пока искал его пальто, вдруг слышит разговор: тот, что упился, давай расписывать, сколько брюликов у него дома в Коннектикуте. Мол, на миллион потянут, закрыты в сейфе. А остальные, значит: ты язык-то не распускай. Мой друган за углом стоял, в гардеробной, и своими ушами слышал каждое слово!
В этот момент вернулась официантка с заказами. Трепач притих и молчал, пока она не отошла, а потом закончил рассказ. Словом, его приятель посмотрел фамилию того посетителя в списке приглашенных, потом разузнал, где в Коннектикуте находится его дом.
А когда позвонил ему в офис, то сумел выведать, что хозяин дома уехал во Флориду и вернется только после Нового года.
Вот мои собеседники и решили вломиться в чужой дом и украсть бриллиантов на миллион долларов. Конечно, не без моей помощи. Болтун и Долдон уверяли, что обратить камни в наличные для них раз плюнуть — у обоих есть надежные перекупщики.
С первой же секунды, как только я увидел этих ребят, у меня появилось плохое предчувствие, и во время разговора оно только усиливалось. Я вспомнил, что говорил мне на этот счет Призрак, как он советовал мне сразу же вставать и уходить, если я почую неладное. Но черт возьми, как же мне тогда зарабатывать на жизнь? Те парни обещали золотые горы и твердили, что провернут дело по-тихому.
И я сел с ними в машину. Понимаешь? Сел в машину.
За рулем устроился Трепач, Болтун и Долдон заняли заднее сиденье, а мне в кои-то веки досталось переднее пассажирское.
— Почетное место, — заметил Трепач, церемонно распахивая передо мной дверцу.
Кстати, был канун Нового года — я еще не говорил? Мы направлялись к чужому дому 31 декабря.
— Мой друган живет в Нью-Рочелле, — объяснил Трепач. — Захватим его по дороге. — Поглядывая на меня, он быстро повел машину по шоссе I-95 прямиком в Коннектикут. — Значит, этим ты и промышляешь? Сейфы вскрываешь? Я чего хотел спросить, как ты вообще начинал-то?
Я пожал плечами. Вряд ли ему знаком язык жестов.
— А, черт, ты же не говоришь. Ни слова! Как немой наемный убийца. Только твоя добыча — не люди, а сейфы, да?
Прав, прав был Призрак, думал я. Что бы мне ни обещали, если почуял неладное, надо смываться, пока не поздно.
Но что же мне было делать теперь? Не мог же я велеть Трепачу остановить машину и высадить меня на обочине.
Не прошло и получаса, как мы добрались до Нью-Рочелла, где заехали за приятелем Трепача. Он напомнил мне чуть ли не всех футболистов из Милфордской школы: силен как бык и почти так же неповоротлив.