Звуки медных труб возвестили о приближении жнецов душ. Время, отведенное для прощания с прошлой жизнью, подходило к концу. Юноши и девушки, отобранные в разных уголках планеты для создания бессмертных «Эб» богов, по сигналу трубы прекращали общение с родными и друзьями. Теперь их тела принадлежали небесам.
В этот час им предписывалось стоять у дверей хижины с широко распростертыми руками, ладонями вверх. Великие Боги должны были с небес оценить приготовленные молодые и красивые тела для своих бессмертных душ. Открытые небу ладони символизировали готовность кандидатов добровольно принять божественное «Эб». Всем остальным под страхом смерти запрещалось прикасаться к кандидатам после сигнала трубы.
Мы с Матой стояли на пороге хижины, раскинув руки, словно хотели обнять звездное небо. К нам подошли двое. Одним из них был Сенмут, а другим — щуплый старик в платье жреца. Это был жнец душ. В руках он держал золотой обруч, который светился разноцветными огоньками, и уже собирался надеть его мне на голову, но был остановлен властным жестом Сенмута.
— Эти двое уже проверены мной, их разум чист! — произнес Сенмут, посмотрев мне в глаза, а затем перевел взгляд на Мату. — Эти «Ка» предназначены для Великого архивариуса и его супруги. Они будут в ярости, если к их будущим «Ка» прикоснется простой жнец. Ступай, на соседней улице есть еще один кандидат.
Жнец низко поклонился Великому зодчему и с удивительной проворностью для своего возраста направился на соседнюю улицу. Дождавшись, пока его фигура исчезнет из виду, Сенмут произнес:
— Ксандр, Мата, готовы ли вы? Теперь от ваших действий зависит судьба планеты, — произнес он, откинув полог и войдя в хижину. Увидев мальчика, он побледнел. — Как это понимать? Пусть Ксандр не знаком с ритуалом, но ты, Мата, знала, что час жнеца настал! Что же нам делать? Мальчик слышал всё. Нельзя оставлять его на планете, — Сенмут на мгновение задумался, а затем продолжил. — Хотя, возможно, так будет даже лучше. Мальчик поможет вам на Та-Нечеру. У него будет особая, крайне важная роль!
Процессию возглавляли жнецы душ с длинными медными трубами и барабанщики, которые играли в размеренном ритме. Громкие звуки труб и барабанный бой вводили шествующих в состояние транса. За тридцатью кандидатами, среди которых были мы с Матой, следовали уже знакомые мне шестиногие лошади, которые тянули платформу на колёсах, стилизованную под ладью. Лошади были запряжены по две и три в ряд. Каждой лошадью управлял наездник в золотых доспехах. В центре платформы на высоком троне сидел Сенмут, а у его ног — мальчишка по имени Тисс.
На протяжении всего маршрута до реки триста воинов с обеих сторон отгораживали шествие от толпы зевак, среди которых царило настоящее веселье.
Трубы и барабаны делали своё дело. По ходу шествия возникали стихийные очаги безудержного веселья. Толпа, потратившая целый день на насущные нужды, теперь на оставшиеся монеты покупала веселье впрок. Следующая возможность потанцевать, горланя пьяные песни, представится только через год. Никто и не помышлял экономить на выпивке и вкусной еде.
Церемония проводов молодых людей, избранных небом, продолжалась недолго. Она завершилась погрузкой на четыре ладьи, которые унесли молодых людей в иной мир. А вот веселье в корчме продолжалось до тех пор, пока не опустели бочки с вином и пивом, или пока не иссякли силы у посетителей. Сколько дней это заняло — зависело от предусмотрительности хозяина корчмы и толщины кошельков его гостей.
Ладьи встретили нас на чёрной глади широкой реки, словно четыре островка света. Погрузка прошла организованно и быстро. Воины охраны хорошо знали своё дело. Гребцы налегли на вёсла, и большие тростниковые лодки быстро удалялись от освещённого факелами берега. Мы молча наблюдали за тем, как привычный мир уходил от нас, а ритм барабана и плеск вёсел уносили нас в мир грёз, заставляя забыть о времени.
Противоположный берег встретил нас буднично, без какого-либо намека на праздник или торжество. Натренированные годами службы воины действовали слаженно, каждый знал свой манёвр и свою роль, поэтому их движения были чёткими и неторопливыми. Команды командиров были короткими и негромкими. Гарнизон охраны Храма работал как отлаженный механизм.
По образованному воинами коридору нас провели по пандусу на вторую террасу, где нас разделили. Мужчин направили в правое крыло Храма, а женщин — в левое. На время мы с Матой оказались разлучены.